Любовь - это дофаминэргическая целеполагающая мотивация к формированию парных связей
Пророк зашел в шатер и остановился на пороге.
— Вызывали?
— Ага, — отозвался демиург Мазукта. — Поговорить хотел. Ну что, милок, облажался?
— Облажался.
— Ничего больше не хочешь сказать?
— Хочу. Пропусти народ мой.
— Это не твой народ.
— Мой. Теперь — мой.
— И с каких это пор?
— С тех пор, как они поверили, что я им послан Творцом.
— То есть, мной?
— Да.
— Я тебя никуда не посылал. Ты сам это прекрасно знаешь. И этот народ не имеет к тебе никакого отношения. Я еще удивляюсь, как кто-то мог поверить в твою наивную сказочку о подброшенном ребенке? Ты — наследник престола, а они — рабы. И вообще самое презренное из земных племен.
— Именно поэтому.
— Что поэтому?
— Поэтому они — мой народ.
— А, ну да, конечно. Идеи гуманизма, товарищества, свободы воли. Это ты здорово придумал. Но ты в курсе, что мир на самом деле устроен не так?
— Конечно.
— Ты — лжепророк! Ты несешь одно смятение. Я организовал мир по четко выверенным, разумным и справедливым законам: каждый сам за себя, кто сильнее, тот и прав. А ты что делаешь? Бросил свое изначальное предназначение, создал вздорную теорию, несешь смуту… Какую страну разрушил! И как у тебя получилось, кстати?
— Людям нужны были знамения, — пожал плечами пророк. — Я дал им знамения. В конце концов, я был лучшим учеником в классе, когда нам преподавали прикладную магию.
— Это была замечательная высокоразвитая страна! Передовая, можно сказать. Одна из моих любимых. И как раз они-то, кстати, строго соблюдали мои законы!
— Да, они верили в право сильного. А мой народ верит в силу правого.
— Тьфу! И куда же вас завела эта вера? Слева горы, справа море, сзади вражеская армия, а впереди — горящий лес. Через пару часов от твоего народа останется одно воспоминание, в назидание потомкам. Чего ты хотел добиться?
— Не знаю, — сказал пророк. — Мне их просто было жаль. Я хотел подарить им надежду.
— И подарил. Опасная это штука, знаешь ли, пустая надежда.
— А другой не было, — ответил пророк. — Я создал для бедных забитых людей новое учение, я обманул их, сказав, что они избраны нести в мир свет истины. Я заставил их поверить в милосердие Творца.
— В моё милосердие?! Ты в своем уме?
— Нет, наверное. Но пока есть надежда…
— Да? И на что же вы надеетесь? Что каким-то чудом сможете пройти через горящий лес? А ты в курсе, что огонь, вообще-то, жжется? Это закон природы, который никто пока не отменял. Или, может, я должен ради вас раздвинуть огонь в стороны? А вы пройдете, как по паркету?
— Это было бы очень великодушно с твоей стороны.
— Ха. Может, вам еще ковровые дорожки постелить и автоматы с прохладительными напитками расставить?
— Если будет на то воля твоя, — сухо ответил пророк.
— Ну так знай, что моей воли на это не будет. Точка. Так и передай своей пастве.
— Я знаю. Но люди так надеются на спасение…
— Ну и очень глупо.
— Глупо. Но они надеются.
— …! — сказал Мазукта и оборвал связь.
Пророк постоял еще немного в тишине, развернулся и вышел из шатра.
— Ну что? — спросили его старейшины.
Пророк потер пальцами веки и отозвался бесцветным голосом:
— Передайте людям, пусть готовятся.
— К чему готовятся?
— К чему?.. — Пророк тряхнул головой, расправил плечи и решительно произнес: — Мы идем дальше.
— Дальше? Но куда?
— Туда. В огонь. Истинно верующие спасутся, так сказал Мазукта.
— А мы не сгорим?..
— Вы сомневаетесь в слове своего Творца?
— Нет, но…
— Значит, идем. Трубите сбор.
Слева высились горы. Справа шумело море. Сзади стояла вражеская армия, наблюдая, как безрассудные рабы идут навстречу огню.
— Жарко, — пожаловался кто-то рядом с пророком.
— Идите. Идите вперед. Сейчас будет чудо. Если вы верите в милосердного Творца — чудо будет. Он не обманет ваших надежд. Помните это.
Близкое пламя слепило, искры больно обжигали кожу. У шедших впереди начали скручиваться волосы; где-то заплакал ребенок.
— Чудо будет, — шептал пророк, высоко поднимая посох, — чудо обязательно будет! Еще немного… Еще один шаг, и оно произойдет! Только не останавливайтесь!
— Вызывали?
— Ага, — отозвался демиург Мазукта. — Поговорить хотел. Ну что, милок, облажался?
— Облажался.
— Ничего больше не хочешь сказать?
— Хочу. Пропусти народ мой.
— Это не твой народ.
— Мой. Теперь — мой.
— И с каких это пор?
— С тех пор, как они поверили, что я им послан Творцом.
— То есть, мной?
— Да.
— Я тебя никуда не посылал. Ты сам это прекрасно знаешь. И этот народ не имеет к тебе никакого отношения. Я еще удивляюсь, как кто-то мог поверить в твою наивную сказочку о подброшенном ребенке? Ты — наследник престола, а они — рабы. И вообще самое презренное из земных племен.
— Именно поэтому.
— Что поэтому?
— Поэтому они — мой народ.
— А, ну да, конечно. Идеи гуманизма, товарищества, свободы воли. Это ты здорово придумал. Но ты в курсе, что мир на самом деле устроен не так?
— Конечно.
— Ты — лжепророк! Ты несешь одно смятение. Я организовал мир по четко выверенным, разумным и справедливым законам: каждый сам за себя, кто сильнее, тот и прав. А ты что делаешь? Бросил свое изначальное предназначение, создал вздорную теорию, несешь смуту… Какую страну разрушил! И как у тебя получилось, кстати?
— Людям нужны были знамения, — пожал плечами пророк. — Я дал им знамения. В конце концов, я был лучшим учеником в классе, когда нам преподавали прикладную магию.
— Это была замечательная высокоразвитая страна! Передовая, можно сказать. Одна из моих любимых. И как раз они-то, кстати, строго соблюдали мои законы!
— Да, они верили в право сильного. А мой народ верит в силу правого.
— Тьфу! И куда же вас завела эта вера? Слева горы, справа море, сзади вражеская армия, а впереди — горящий лес. Через пару часов от твоего народа останется одно воспоминание, в назидание потомкам. Чего ты хотел добиться?
— Не знаю, — сказал пророк. — Мне их просто было жаль. Я хотел подарить им надежду.
— И подарил. Опасная это штука, знаешь ли, пустая надежда.
— А другой не было, — ответил пророк. — Я создал для бедных забитых людей новое учение, я обманул их, сказав, что они избраны нести в мир свет истины. Я заставил их поверить в милосердие Творца.
— В моё милосердие?! Ты в своем уме?
— Нет, наверное. Но пока есть надежда…
— Да? И на что же вы надеетесь? Что каким-то чудом сможете пройти через горящий лес? А ты в курсе, что огонь, вообще-то, жжется? Это закон природы, который никто пока не отменял. Или, может, я должен ради вас раздвинуть огонь в стороны? А вы пройдете, как по паркету?
— Это было бы очень великодушно с твоей стороны.
— Ха. Может, вам еще ковровые дорожки постелить и автоматы с прохладительными напитками расставить?
— Если будет на то воля твоя, — сухо ответил пророк.
— Ну так знай, что моей воли на это не будет. Точка. Так и передай своей пастве.
— Я знаю. Но люди так надеются на спасение…
— Ну и очень глупо.
— Глупо. Но они надеются.
— …! — сказал Мазукта и оборвал связь.
Пророк постоял еще немного в тишине, развернулся и вышел из шатра.
— Ну что? — спросили его старейшины.
Пророк потер пальцами веки и отозвался бесцветным голосом:
— Передайте людям, пусть готовятся.
— К чему готовятся?
— К чему?.. — Пророк тряхнул головой, расправил плечи и решительно произнес: — Мы идем дальше.
— Дальше? Но куда?
— Туда. В огонь. Истинно верующие спасутся, так сказал Мазукта.
— А мы не сгорим?..
— Вы сомневаетесь в слове своего Творца?
— Нет, но…
— Значит, идем. Трубите сбор.
Слева высились горы. Справа шумело море. Сзади стояла вражеская армия, наблюдая, как безрассудные рабы идут навстречу огню.
— Жарко, — пожаловался кто-то рядом с пророком.
— Идите. Идите вперед. Сейчас будет чудо. Если вы верите в милосердного Творца — чудо будет. Он не обманет ваших надежд. Помните это.
Близкое пламя слепило, искры больно обжигали кожу. У шедших впереди начали скручиваться волосы; где-то заплакал ребенок.
— Чудо будет, — шептал пророк, высоко поднимая посох, — чудо обязательно будет! Еще немного… Еще один шаг, и оно произойдет! Только не останавливайтесь!