21.06.2011 в 19:17
Пишет Модо:Синьхай как предчувствие
Увиливая от дописывания сразу нескольких текстов...
Ранее я неоднократно отвечал - в меру компетенции - на вопрос об альтернативном развитии России при другом исходе Гражданской. Отвечал в самых разных вариантах, рассматривая разные по условиям победы белых в Финляндии, в Венгрии, либо же вовремя схватившие противников за глотку режимы Польши и Румынии. Но есть и еще одна концепция, редкая, но риторически попадающаяся - так называемое "национальное примирение", в нашем случае чаще всего связывающееся с конференцией на Принцевых островах.
Прелесть в том, что ей не только можно подобрать аналогию, но она наверняка была осмыслена и самими участниками наших событий. По крайней мере, Ленин писал о Синьхае много и часто, прямо с 1911. Многие интересным образом совпадающие с нашими события в Китае пришлись уже на более поздние годы (скажем, вся история Чжан Цзюнмина, китайского батьки Махно), однако то, о чем я хочу сказать, достигло кульминации уже к 1916.
В общем, коротко о главном: вот он Китай. Вот она династия Цинь, позорно проигравшая несколько воин на памяти поколения и еще больше сдавшая дипломатически. Вот она новая армия, формирование которой носит очаговый характер и разные центры которой ввиду "мудрой" административной и кадровой политики Цинь начисто автономны друг от друга. А вот он офигевший китайский народ, с которого трясут и трясут деньги.
Ну и вот они, соответственно, революционеры. Старый конституционный легитимист Кан Ювэй в Японии, социал-националист Сунь Ятсен на Гаваях ибылинный сибирский партизан-сепаратист Лыков анархо-даосский террорист-вегетерианец Лю Шифу в гуаньчжоуском подполье. Разумеется, для каждого из них революция становится нефиговым таким сюрпризом - учебные батальоны в Ухани поднимает вообще какой-то сержант. Китайцы под руководством изрядно удивленного бригадного генерала Ли Юаньхуна (который вообще не местный и флотский) срезают косы и грозят последним и решительным боем.
Отпадают национальные окраины. Независимые Тибет и Монголия уже подписывают договор о дружбе, а вот в Синцзяне еще стреляют. Анархисты традиционно воруют и убивают. Крестьяне жгут что попало и прячут, за некультивацией хлеба, рис.
Часть новых войск (южане в основном) переходит на стороны Революции, возглавленной набижавшими эмигрантами, часть притворяется, что не понимает кантонского диалекта, еще часть (северян) циньский государь доверяет знатному ихэтуанобойцу Юань Шикаю. Который слуга царю, отец солдатам, опора режима, хоу первого ранга и первый парень на деревне. Тот некоторое время выжидает, но затем, "ради национального спокойствия и примирения", милостиво соглашается сделаться президентом Китайской Республики. Республиканцы громко негодуют - но негодуют по-разному, в результате чего большинство голосов оказывается где-то не там.
Мир, дружба. Жвачку еще не изобрели, зато опиуму до хрена. Циней хотели было выкинуть на мороз, но господин президент воспретил, да и оставил им все имущество и денежное содержание. Кан Ювэй негодовал и с помощью амнистированного цинского генерала Чжан Сюня (которого никто так и не репрессировал) попытался в порядке путча восстановить монархию, но его А потом, в 1916, героический генерал, радея за китайский народ, взял, да и объявил себя императором.
...В кровавом хаосе Китай провел еще тридцать лет, но тогда этого еще никто не знал. Выводы из бардачной китайской революции были сделаны.
1) Хочешь победить - заполируй свою сторону от всех и всяческих "союзников". До монолита. Даже если для этого придется отстреливать их самому.
2) Благонамеренные либералы "по возможности" и "применительно к подлости" - в лучшем случае пятое колесо.
3) К военспецам надо подходить аккуратно и желательно с наганом в руке.
4) Однако в целом революция без крепко сбитой армии не пляшет.
5) Никаких. К черту. Переговоров. Гражданская война должна кончится начисто, как должен выгореть торф, чтобы прекратился пожар. Любые попытки заткнуть клапан - пусть даже вовсю травящий - приведут только в разрыву котла на куски. Нет уж, если воевать - то до last one standing. Иначе революцию не следует начинать.
Так и вышло.
URL записиУвиливая от дописывания сразу нескольких текстов...
Ранее я неоднократно отвечал - в меру компетенции - на вопрос об альтернативном развитии России при другом исходе Гражданской. Отвечал в самых разных вариантах, рассматривая разные по условиям победы белых в Финляндии, в Венгрии, либо же вовремя схватившие противников за глотку режимы Польши и Румынии. Но есть и еще одна концепция, редкая, но риторически попадающаяся - так называемое "национальное примирение", в нашем случае чаще всего связывающееся с конференцией на Принцевых островах.
Прелесть в том, что ей не только можно подобрать аналогию, но она наверняка была осмыслена и самими участниками наших событий. По крайней мере, Ленин писал о Синьхае много и часто, прямо с 1911. Многие интересным образом совпадающие с нашими события в Китае пришлись уже на более поздние годы (скажем, вся история Чжан Цзюнмина, китайского батьки Махно), однако то, о чем я хочу сказать, достигло кульминации уже к 1916.
В общем, коротко о главном: вот он Китай. Вот она династия Цинь, позорно проигравшая несколько воин на памяти поколения и еще больше сдавшая дипломатически. Вот она новая армия, формирование которой носит очаговый характер и разные центры которой ввиду "мудрой" административной и кадровой политики Цинь начисто автономны друг от друга. А вот он офигевший китайский народ, с которого трясут и трясут деньги.
Ну и вот они, соответственно, революционеры. Старый конституционный легитимист Кан Ювэй в Японии, социал-националист Сунь Ятсен на Гаваях и
Отпадают национальные окраины. Независимые Тибет и Монголия уже подписывают договор о дружбе, а вот в Синцзяне еще стреляют. Анархисты традиционно воруют и убивают. Крестьяне жгут что попало и прячут, за некультивацией хлеба, рис.
Часть новых войск (южане в основном) переходит на стороны Революции, возглавленной набижавшими эмигрантами, часть притворяется, что не понимает кантонского диалекта, еще часть (северян) циньский государь доверяет знатному ихэтуанобойцу Юань Шикаю. Который слуга царю, отец солдатам, опора режима, хоу первого ранга и первый парень на деревне. Тот некоторое время выжидает, но затем, "ради национального спокойствия и примирения", милостиво соглашается сделаться президентом Китайской Республики. Республиканцы громко негодуют - но негодуют по-разному, в результате чего большинство голосов оказывается где-то не там.
Мир, дружба. Жвачку еще не изобрели, зато опиуму до хрена. Циней хотели было выкинуть на мороз, но господин президент воспретил, да и оставил им все имущество и денежное содержание. Кан Ювэй негодовал и с помощью амнистированного цинского генерала Чжан Сюня (которого никто так и не репрессировал) попытался в порядке путча восстановить монархию, но его А потом, в 1916, героический генерал, радея за китайский народ, взял, да и объявил себя императором.
...В кровавом хаосе Китай провел еще тридцать лет, но тогда этого еще никто не знал. Выводы из бардачной китайской революции были сделаны.
1) Хочешь победить - заполируй свою сторону от всех и всяческих "союзников". До монолита. Даже если для этого придется отстреливать их самому.
2) Благонамеренные либералы "по возможности" и "применительно к подлости" - в лучшем случае пятое колесо.
3) К военспецам надо подходить аккуратно и желательно с наганом в руке.
4) Однако в целом революция без крепко сбитой армии не пляшет.
5) Никаких. К черту. Переговоров. Гражданская война должна кончится начисто, как должен выгореть торф, чтобы прекратился пожар. Любые попытки заткнуть клапан - пусть даже вовсю травящий - приведут только в разрыву котла на куски. Нет уж, если воевать - то до last one standing. Иначе революцию не следует начинать.
Так и вышло.