Любовь - это дофаминэргическая целеполагающая мотивация к формированию парных связей
Снилось, что я ребёнок лет восьми-девяти, а на дворе 1941 год. Украина, что-то вроде пионерского лагеря. Середина лета.
Я не видел смертей и зверств, а может, память милосердно не сохранила их до пробуждения. Но каким-то чудом мне удалось не только уцелеть, но и выбраться с оккупированной территории, прячась в кустах, ползая по полям... в общем, как-то выбрался. Даже не один, а ещё с одним ребёнком, совсем уж маленьким, не старше шести (он был не из лагеря, а из местных, его родителей убили).
Но не в этом была жуть сновидения. В ужас меня привела не война, а мирная картина. Когда я выбрался к краю поля, еще можно было разглядеть вдалеке немецкие патрули, а здесь... какой-то крестьянин спокойно косил траву. В двух километрах от линии фронта люди продолжали работать как ни в чём не бывало, дети бегали по улицам за обручами (каникулы, всё-таки), из черного раструба радиоточки звучала приятная музыка... И никто, ни одна живая душа, не хотел верить, что идёт война. Что я только что оттуда. Что там, в двух километрах к юго-западу, убивают. Меня просто не принимали всерьёз. Какая ещё война, не может такого быть. Граница на замке, и она далеко отсюда.
Мог бы рассказать подробности, они до сих пор перед глазами, как живые, но думаю, не стоит.
Никогда я не видел таких плакатов (на украинском, тем более), не слышал этой музыки, не знаю этих игр, в которые играли дети. При мне никто не одевался так, как в этом сне. Всё было слишком реально.
Кто-то мне, впрочем, поверил - один старый рабочий, но и он только посмеялся. "Подумаешь, война, сказал он. И мы не царская Россия, и немцы не под кайзером живут, Мировая не повторится. Немцы не дураки, чтобы убивать всех без разбора. Это дела армейские, а мы, простые трудяги, как пахали, так и будем пахать, под немцами или под русскими, без разницы. Вот я, например, ведущий специалист, ценный кадр. Меня не тронут."
Но я продолжал бежать на северо-восток, волоча с собой постороннего ребёнка (не хнычущего, а очень по-взрослому молчаливого)- от войны, в которую никто не верил.
Потом уже, когда проснулся, жена рассказала мне, что так примерно всё и было. Даже по радио первое сообщение о начале войны прозвучало только через пять дней. Я этого не знал.
Дай-то Б-г, чтобы такое никогда не повторилось.
И с Днём Победы вас.
Я не видел смертей и зверств, а может, память милосердно не сохранила их до пробуждения. Но каким-то чудом мне удалось не только уцелеть, но и выбраться с оккупированной территории, прячась в кустах, ползая по полям... в общем, как-то выбрался. Даже не один, а ещё с одним ребёнком, совсем уж маленьким, не старше шести (он был не из лагеря, а из местных, его родителей убили).
Но не в этом была жуть сновидения. В ужас меня привела не война, а мирная картина. Когда я выбрался к краю поля, еще можно было разглядеть вдалеке немецкие патрули, а здесь... какой-то крестьянин спокойно косил траву. В двух километрах от линии фронта люди продолжали работать как ни в чём не бывало, дети бегали по улицам за обручами (каникулы, всё-таки), из черного раструба радиоточки звучала приятная музыка... И никто, ни одна живая душа, не хотел верить, что идёт война. Что я только что оттуда. Что там, в двух километрах к юго-западу, убивают. Меня просто не принимали всерьёз. Какая ещё война, не может такого быть. Граница на замке, и она далеко отсюда.
Мог бы рассказать подробности, они до сих пор перед глазами, как живые, но думаю, не стоит.
Никогда я не видел таких плакатов (на украинском, тем более), не слышал этой музыки, не знаю этих игр, в которые играли дети. При мне никто не одевался так, как в этом сне. Всё было слишком реально.
Кто-то мне, впрочем, поверил - один старый рабочий, но и он только посмеялся. "Подумаешь, война, сказал он. И мы не царская Россия, и немцы не под кайзером живут, Мировая не повторится. Немцы не дураки, чтобы убивать всех без разбора. Это дела армейские, а мы, простые трудяги, как пахали, так и будем пахать, под немцами или под русскими, без разницы. Вот я, например, ведущий специалист, ценный кадр. Меня не тронут."
Но я продолжал бежать на северо-восток, волоча с собой постороннего ребёнка (не хнычущего, а очень по-взрослому молчаливого)- от войны, в которую никто не верил.
Потом уже, когда проснулся, жена рассказала мне, что так примерно всё и было. Даже по радио первое сообщение о начале войны прозвучало только через пять дней. Я этого не знал.
Дай-то Б-г, чтобы такое никогда не повторилось.
И с Днём Победы вас.
