@темы: Позитив, Рисунки

---

25.01.2014 в 23:03

Пишет  Marzell:

...значит нужные книги ты в детстве читал
Не могу сказать, что мне понравилось видео. Если б мне не было точно известно, что это Хелависа, я б её никогда не узнал. Она ж ведь весьма хорошенькая, ИМХО, а тут такой образ, что её даже привлекательной назвать сложно. Но это действительно лучший кавер на песню Высоцкого.

24.01.2014 в 17:53

Пишет  larshire:

Баллада о Борьбе

совершенно свежий клип... и вообще их первый постановочный клип.
Мельница в Музее Высоцкого.
Лучший кавер на песню Высоцкого наконец-то огранен и оправлен.
Да, я бы тоже хотел эпический бугурт с конями. Или хотя бы с арфой в руках. Но это... искусство это, а не концерт по заявкам.
Песня вечная и местами опять актуальная.

@темы: Видео, Музыка

---

Неправильный митинг:



Правильный митинг:

раз. Лондон

два. Турция

три. Опять Лондон

четыре. Филиппины

пять. Чили

@темы: Политика внутренняя, Политика внешняя, Фото

---

Сцук, смотрю на видяшку поединка котика с попугайчиком, и думаю, как правильней блокировать боковой удар раскрытым клювом.

@темы: Фехтование, Мысли вслух

---

25.01.2014 в 21:20

Пишет  Радио_Шторм:

Тем временем в Киеве.

@темы: Юмор, Политика внутренняя, Фото

---

Самый большой в мире автомобиль БелАЗ-75710 установил мировой рекорд. Белорусский полноприводный двухосный самосвал-гигант перевез по испытательному полигону груз весом в 503,5 тонны. Об этом сообщает агентство «Мир».







Рекорд по перевозке груза был зафиксирован представителем книги рекордов Гиннесса на постсоветском пространстве Алексеем Свистуновым. «Я с огромным удовольствием вручаю диплом Книги рекордов СНГ ОАО «БелАЗ» за установление рекорда СНГ в категории «самый большой карьерный самосвал», — заявил Алексей Свистунов.



Напомним, БелАЗ-75710 был представлен в сентябре 2013 года. В длину этот автомобиль достигает 20 метров, в ширину — 9,7 метра, в высоту — больше 8 метров. Общая масса машины составляет 810 тонн. Она имеет 8 колес и сразу два дизельных 65-литровых двигателя суммарной мощностью 4651 лошадиная сила. Двигатели приводят в движение генераторы, которые питают установленные на каждое колесо тяговые электромоторы по 1200 кВт каждый. Максимальная скорость автомобиля — 64 км/ч.

 

@темы: Разное

---

Забавно. В Стар Треке вполне в порядке вещей, земной женщине спать с инопланетянином. Нервно, но терпимо, принять тот факт, что в действительности этот инопланетянин - паразит, а носитель для него так, одежда (и спать с ним, перешедшем в другое тело). Но вот когда паразит сменит тело на женское, такие прогрессивные личные отношения - уже перебор!!

@темы: Сериалы, Мысли вслух, Позитив

---

25.01.2014 в 02:01

Пишет  Gonzzza:

24.01.2014 в 18:03

Пишет  KatrinMort:

много думал (с)

24.01.2014 в 17:37

Пишет  Эрл Грей:

Аплодируем стоя!

Министерство труда и социальной защиты РФ предложило снизить прожиточный минимум. По мнению чиновников, среднестатистический россиянин теперь может прожить на 7326 руб. в месяц, несмотря на то что стоимость продуктов за последний квартал 2013 г. выросла на 1,8%. Проект постановления правительства, подготовленный ведомством, опубликован на Едином портале раскрытия информации.

Снижение прожиточного минимума объясняется тем, что в России подешевели услуги (на 3,9%) и непродовольственные товары (на 2,6%). Эти изменения, по мнению чиновников, позволяют снизить прожиточный минимум всех категорий граждан: у трудоспособного населения он теперь составит 7896 руб. (на 1,47% меньше, чем раньше), у детей - 7021 руб., а у пенсионеров - 6023 руб. (на 1,2% меньше).

Изменение размера прожиточного минимума повлечет за собой снижение уровня стипендий, пенсий и других социальных выплат, а также МРОТ. "Величина прожиточного минимума предназначается для оценки уровня жизни населения при разработке и реализации социальной политики и федеральных социальных программ, обоснования устанавливаемого на федеральном уровне минимального размера оплаты труда, а также для определения устанавливаемых на федеральном уровне размеров стипендий, пособий и других социальных выплат", - напомнили в ведомстве.

Источнег

Самое забавное, что в целом таки да. Если говорить только о продуктовой корзине, то почти 8 тысяч на человека - это вполне достаточно. Но если мы имеем в виду еще купить одежду и заплатить за квартиру, то уже хужее, конечно.

@темы: Политика внутренняя

---

Гыг, мифбастеры жестоко глумятся над трупиком самого драматического и очень-очень научного сериала .

@темы: Сериалы, Позитив, Наука

---

24.01.2014 в 20:05

Пишет  Jenious:

"... не масон, не сионист"

@темы: Религия, Юмор, Цитаты

---

24.01.2014 в 18:40

Пишет  Big Lynx:

Массачусетский технологический институт создал прозрачный проекционный экран Тони Старка всего за несколько долларов

Честно говоря, сложно представить настоящее научно-фантастическое будущее без прозрачных голографических проекционных экранов. Просто представьте себе Тони Старка или подразделение Предсказания преступлений из «Особого мнения» без их потрясающих проекционных систем.

К счастью, Массачусетский технологический институт только что объявил о создании доступного проекционного экрана, который должен удовлетворить любые наши научно-фантастические потребности. И хотя это, прямо скажем, отнюдь не первый случай, когда учёные спроецировали изображение на стеклянный экран – однако новый метод MIT по-настоящему дёшев. Экран, который вы можете видеть на этом видео, стоит всего 10 долларов.

Вся соль заключается в тонком слое пластиковой фольги, размещённом поверх стекла, объясняет профессор физики из MIT Марин Сольячик. В обычных условиях стёкла прозрачны, потому что амбиентный свет проходит через них без помех. Однако если впрыснуть серебряные наночастицы в этот специализированный экран, создаваемые ими крошечные искажения начнут отражать отдельные цвета обратно наблюдателю. Когда голубой свет от лазерного проектора отражается от фольги, он создаёт чёткое изображение на прозрачной в других условиях поверхности.

«Фактически, пластик выглядит прозрачным – но если вы направите на него свет строго определённой волны, он будет сильно рассеиваться, создавая изображение на стекле», говорит Сольячик.

Вдобавок, если существующие стеклянные проекторы направляют изображения строго в глаза наблюдателя, картинку на экране с наночастицами можно видеть практически с любого угла. Подобная повсеместно доступная, широкоугольная проекционная технология может выдавать информацию на лобовые стёкла самолётов и автомобилей – или рекламу на фасады небоскрёбов.

Но прежде Сольячик и её команде необходимо разработать наночастицы, которые смогут отражать наблюдателю все три базовых цвета. Как только стеклянные экраны смогут отражать красный и зелёный цвета вдобавок к синему, им станет доступна любая цветовая комбинация. Для этого инженеры из MIT исследуют возможность создания единой наночастицы, которая будет способна отражать все три базовых цвета.

«Нам неизвестен ни один закон физики, который бы запрещал это сделать», говорит Сольячик. «Всё сводится к тому, есть ли у нас механизм нанопроизводства, с помощью которого мы сможем этого добиться, или нет».

@темы: Статьи, Наука

---

Ушло в цитатник..

31.08.2010 в 01:16

Пишет  hadzog:

Я тут вернулся. Внезапно.
типа пост номер 1.
по мотивам избранного.

Люди! И нелюди тоже...
Говорите друг с другом.
Мы - не телепаты. Почти никогда. Нет, это было замечательно, когда у меня была Пара и наши разговоры сводились к варианту: " А ты? ...да. ... Да это... сам такой! ...ну нах! ...И я тоже..."
Но - мы не телепаты.
Мы люди. Не надо сидеть с мыслью - догадайся, почему я молчу/хожу с мрачной мордой/хлопаю дверями/отписал тебя от дайра...
Не догадается. Нет в нем/ней этой опции. Потому что ты не говорил с ней/ним достаточно часто, что бы он/она начал понимать тебя по скосу бровей.
Страшно? Стыдно? Больно?
Со страхом борются, шагая ему навстречу. Потому что в девяносто процентах случаев это - тени. В остальных десяти... Ну, никто не запрещает носить с собой нож.
Больно так, что терпеть нельзя? Значит, в ране что-то застряло. Что-то лишнее. Что-то не твое. Вскрой рану и вытащи. Иначе сдохнешь, и никому, кроме тебя, до этого не будет дела.
Стыдно? Перед кем? Перед ней/ним? Не звизди. Тебе стыдно показаться менее крутым, чем ты хотел бы себя видеть. Признание своих ошибок делает тебя более настоящим, если ты не в курсе.
Или ты хочешь быть куклой, пусть даже и под своим личным управлением?..

Господа, дамы. Разговаривайте друг с другом. Язык предназначен в первую очередь не для того, чтобы лизать и подлизывать.

ПыСы: если кто-то после откровенного ответа на вопрос убегает с воплями... Ну, прямой ему дороги))
Если ты не будешь самим собой, ты никогда не найдешь своих.

запись создана: 31.08.2010 в 03:05

@темы: Жизненное

---

Побояним прикладной анатомией..

Сомнительно быстрое убийство

Frank Lurz

sb.pp.ru/fence/fence006.htm

Часть 1

Вступление;

Динамика
колотых и резаных ран;

Раны
в сердце;

Ранения
в главные кровеносные сосуды грудной полости;

Ранения
в главные кровеносные сосуды шеи;

Ранения
в главные сосуды брюшной полости;

Ранения
в кровеносные сосуды верхних конечностей;

Ранения
в кровеносные сосуды нижних конечностей;

Резюме.

Ранения мечом и кровеносная система

Противник перед вами постоянно держит свою защиту немного
высоковато. Что это: небрежность, или он провоцирует вас? Вы выполняете маленький
шаг назад и, как вы и надеялись, ваш оппонент пытается сократить дистанцию.
Его ведущая нога начинает отрываться от земли в тот момент, когда с молниеносной
быстротой вы внезапно выпрямляете свою вооруженную руку и направляете финт
в бок противника, прямо под рукой. Застигнутый врасплох, он широко парирует,
но вражеский клинок встречает только бесплотный воздух. С абсолютным расчетом
вы ускользаете от его защиты и, освобождаясь на высокой линии, наносите убийственный
укол с сильным выпадом глубоко в неприятельскую грудь. К вашему удивлению
вы почти не чувствуете сопротивления, в то время как клинок исчезает под тканью
его блузы. Оглушенный, несчастный боец замирает, думая в тот момент, что его
жизнь на этой земле окончена. "Ла!", - вы ловко выдернули свое оружие
из человеческого тела и, ликуя, собираетесь развернуться и покинуть поле боя,
когда, к вашему изумлению, ваш недруг пришел в себя и встал в стойку! Раскрыв
широко глаза, и разинув рот, вы стоите без движения, не веря, и в этот короткий
промежуток бездействия умирающий выполняет отчаянный выпад вперед одним героическим
усилием, протыкая вас насквозь. Вы слегка пошатнулись, а затем начали падать.
Секунданты подбежали, чтобы прекратить бой и помешать вам упасть. Они держат
вас на руках, и хотя ваш взор начинает затуманиваться, вы поднимаете глаза,
чтобы увидеть выражения муки и отчаяния на их лицах. В угасающем сознании
мелькает последняя мысль: "Это не так, как в кино!"

Упомянутый выше сценарий, хотя и выдумка, широко описывает исходы многочисленных
дуэлей и, почти наверняка шире, чем многие из нас, интересующихся такими вещами,
могли ожидать. Для тех из нас, кто занимается благородным оружие с большим
интересом в фехтовании, чем просто спортивная практика, такие исходы могут
вполне показаться тревожными. В конце концов, мы выучили, что фехтовальный
темп лежит в сердце каждой атаки, защиты и контратаки. Если мы наносим наш
укол на один или более темпов быстрее нашего противника, мы делаем все в точности
так, как наши маэстро говорили нам, не так ли?

Как нам согласовать фехтовальную теорию с анекдотами, пришедшими из истории?
Можем ли мы доверять тому, что было сообщено секундантами и участниками, оставшимися
в живых? Насколько заслуживают доверия "свидетельские показания"?
Возьмем, для примера, дело о дуэли, произошедшей в 1613 году между графом
Дорсетом и лордом Эдвардом Брюсом [1]. Согласно свидетельству графа, он получил
укол шпагой в правый сосок, который прошел "сквозь мое тело почти до
спины". По-видимому, не затронутый, граф продолжал сражаться еще некоторое
время. Дуэль продолжилась, и Дорсет потерял палец, пытаясь обезоружить противника
рукой. Зажатые на близкой дистанции, два сражающихся бойца, в конце концов,
выбились из сил. Согласно описанию Дорсета, они сделали короткую паузу, чтобы
придти в себя, и, пока восстанавливали дыхание, обдумывали планы по освобождению
своих клинков. Отчаявшись придти к соглашению по этому вопросу, серьезно раненый
Дорсет, наконец, сумел высвободить свой клинок из неприятельской хватки и,
в конце концов, проткнул лорда Брюса двумя раздельными уколами. Хотя Дорсет
получил жуткую рану, которая в те дни должна была стать смертельной, он не
только сохранил активность достаточно долго, чтобы убить противника, но без
помощи антибиотиков и скорой помощи сумел прожить еще 39 лет.

Никогда такого не бывало? Может быть. В конечном счете, Дорсет сам рассказал
историю. Если рыбак склонен преувеличивать, несомненно, и дуэлянт будет. Однако
рассмотрим дуэль между Лагардом и Базанэ. После того, как последний получил
удар шпагой, которая отскочила от его головы, Базанэ, говорится, получил неустановленное
количество уколов, которые, согласно свидетельству, "вошли" в тело[2].
Несмотря на большую потерю крови, он, тем не менее, сумел свалить Лагарда
на землю, где продолжил наносить около 14 колотых ран своим кинжалом в область
от шеи до пупка противника. Лагард, тем временем, развлекал себя откусыванием
части подбородка Базанэ и, используя навершие своего оружия, закончил дело,
проломив неприятелю череп. История завершается, говоря, что никто из бойцов
не сумел нанести какого-нибудь "серьезного" ранения, и оба избежали
суда божьего. Вряд ли можно критиковать кого-то, если он решит, что эта история
ни что иное, как выдумка.

В то время как предыдущая история кажется вполне удивительной, едва ли кто-нибудь
может рассказать историю, более невероятную, чем ту, что засвидетельствована
Р. Дирхерстом [3]. Два дуэлянта, обозначенные только как "его сиятельство,
герцог Б." и "лорд Б", после обмена исключительно сердечными
письмами о вызове на дуэль, встретились ранним утром, чтобы решить дело с
помощью пистолетов и шпаг. Бой начался с пистолетной пули, легко ранившей
герцога в большой палец. При втором выстреле был легко ранен лорд Б. Затем
они незамедлительно выхватили шпаги и набросились друг на друга с отчаянной
свирепостью. После обмена только лишь одним или двумя уколами, они сошлись
кор-а-кор. Прикладывая усилия для освобождения с помощью "повторяющихся
выкручиваний", они, наконец, расцепились достаточно, чтобы позволить
герцогу нанести укол, который вошел с внутренней стороны вооруженной руки
лорда Б. и вышел с наружной стороны руки у локтя. Невероятно, как это может
показаться, лорд все еще был в состоянии владеть своим мечом и, в конце концов,
нанес укол прямо над правым соском герцога Б. Насаженный на клинок лорда,
герцог, тем не менее, продолжил, пытаясь повторно направить укол в шею лорда.
Так как оружие лорда Б. застряло в груди Его Сиятельства, ему ничего не оставалось,
как защищаться свободной рукой и кистью. Пытаясь схватить вражеское лезвие,
он потерял два пальца и искалечил оставшиеся. Наконец, смертельно раненый
герцог проткнул живую защиту кисти лорда Б. и нанес ему укол как раз под сердце.

В голливудских блокбастерах эта сцена вполне могла бы и закончиться на этой
точке, если не много раньше. Но реальная жизнь часто преподносит более удивительный
и, конечно, в данном случае, более романтичный исход. Стоящие вплотную друг
к другу и неспособные выдернуть свое оружие из тела противника для еще одного
укола, эти двое стояли, обняв друг друга смертельной хваткой. На этом месте
секунданты, пытаясь примирить, попросили парочку остановиться. Никто из бойцов
не согласился, и они оба так и стояли, воткнув свои шпаги друг в друга до
тех пор, пока из-за большой потери крови лорд не рухнул, наконец. Падая, он
выдернул свою шпагу из тела герцога и, пошатнувшись, упал на нее, сломав клинок
пополам. Мгновением позднее "победоносный" герцог медленно сломал
свой собственный клинок и со вздохом, упал мертвый на труп своего врага.

Многочисленные подобные описания не могут оставить благоразумного фехтовальщика
без внимания. Может оказаться, что нанесение укола или удара оппоненту, не
став жертвой его клинка в ответ, не такая простая и легкая задача. Если он
опытен (или удачлив) достаточно, чтобы совершить этот подвиг, то как долго
его противник, получивший ранение шпагой, саблей или рапирой, может представлять
угрозу? Имеет ли сколько-нибудь значительное влияние тип раны на продолжительность
периода, в течение которого раненый враг в состоянии нанести смертельный удар
или укол? Куда и как надо нанести один удар, чтобы он мог помешать противнику
выполнить контратаку, рипост или новую атаку, позволил вывести его из боя?

Динамика колотых и резаных ран

Смерть от колотых и резаных ("рубленных" или "рассеченных"
ран по большей части вызывается пятью механизмами:

1. Сильным кровотечением (обескровливание);
2. Воздухом в кровяном русле (воздушная эмболия);
3. Удушьем (асфиксия);
4. Воздухом в грудной полости (пневмоторакс);
5. Инфекцией.

Из них, обескровливание является наиболее обычной, с кровоизлиянием ограниченным,
главным образом, полостью тела, т.к. колотые раны имеют тенденцию закрываться
после вынимания оружия [4]. Количество крови, которую необходимо потерять,
чтобы полностью выйти из строя, колеблется в широких пределах и может составлять
от полулитра до трех [5].

Чтобы достичь жизненно важной зоны, во-первых, необходимо пройти клинком
сквозь верхние покровы тела и то, что находится посередине. Касательно приемов
фехтования, большое значение имеет степень усилия, необходимого для прохождения
укола или удара сквозь мешающие структуры, чтобы достичь жизненно важных органов.
Во Франции, в 1892 году, этот вопрос был поднят во время судебного процесса,
проводившегося вследствие дуэли между маркизом де Море и капитаном Мейером
[6]. Вопрос, поднятый в отчете обвинения, что оружие, применявшееся на дуэли,
было "слишком тяжелым" [7]. Хотя два физика, доктора Фауре и Пакелин,
утверждали, что не требовалось большой силы, чтобы нанести рану, сходную с
той, что лишила жизни капитана Мейера, большое количество мастеров фехтования,
вызванных свидетельствовать приемлемость веса оружия, и силы, требуемой для
управления им при нанесении смертельного укола, высказали отличное мнение.

Даже сегодня обвинители, разбирая дела об убийствах, где причиной смерти
стало ранение острым оружием, пытаются убедить присяжных, что глубоко проникающая
колотая рана служит показателем кровожадного намерения из-за того, чтобы нанести
такую рану требуется приложить большую силу. Однако в большинстве случаев
эксперты в области судебной медицины приходят к выводу, что для нанесения
даже глубоко проникающей раны требуется совсем небольшое усилие [8]. Этот
взгляд, по-видимому, мог быть подтвержден опытом сценического актера, который
по невнимательности заколол коллегу во время исполнения постановки пьесы Шекспира
"Ромео и Джульетта". Несчастливый молодой человек выполнил укол
в тот самый момент, когда его поле зрения было неосторожно загорожено членом
труппы. Хотя он утверждал, что не почувствовал сопротивления, вскрытие показало,
что он проткнул грудь жертвы на 18 сантиметров [9].

За исключением кости или окостеневшего хряща, самое большое сопротивление
острию клинка оказывает кожа. Фактически, как только кожа прокалывается, клинок
может пройти даже сквозь реберный хрящ с беспокоящей легкостью [10]. В общем,
из факторов, влияющих на легкость проникновения, наиболее важными оказываются
два: острота кончика клинка и скорость, на которой он соприкасается с кожей.
В то время как масса оружия является посредником в глубине проникания, скорость
клинка в момент контакта имеет большее значение, т.к. сила в момент столкновения
прямо пропорциональна квадрату скорости укола [11].

В отличие от ран, нанесенных колющим оружием, глубина рубленых ран, сделанных
гранями оружия, подобного сабле или шпаге, определяется несколько иным набором
характеристик. Они включают угловую скорость клинка в момент удара, его массу,
сноровку, с которой клинок направлен поперек тела при контакте, а также расстояние,
на котором рассредоточена сила удара. Наибольшей глубины проникновения многие
из таких ран достигают в месте, где клинок с максимальной силой совершает
первый контакт. По мере того, как лезвие толкается или протягивается сквозь
тело, сила удара рассеивается, и клинок стремится выйти из раны [12]. Если
рубящий удар направлен в грудь, полная сила, необходимая для достижения внутренности
грудной клетки превышает аналогичную при колющем ударе. Это связано не только
с тем, что сила удара рассеивается по его длине, но также и с тем, что положение
ребер и грудины увеличивают вероятность встретить большее сопротивление удару[13].

Раны в сердце

В связи с тем, что обескровливание является ведущей и наиболее частой причиной
смерти при колотых и рассеченных ранах, имеет смысл направить наше внимание,
прежде всего, на ранения сердечно-сосудистой системы и, далее, рассмотреть
свидетельства, взятые из медицинских отчетов и рапортов следователей современности.
Давайте начнем с краткого обзора анатомии человека. Сердце взрослого человека
приблизительно 12 см длиной и 8-9 см шириной в самом широком месте. Толщина
его около 6 см. Оно окружено кожистым мешком, перикардом, и покоится на верхней
поверхности диафрагмы между нижними долями легких позади грудины. Орган разделен
на четыре камеры: левое и правое предсердия, левый и правый желудочки. Состоит
почти целиком из мышц и служит живым насосом, прогоняющим кровь сквозь тело.
Оно не привязано к смежным органам, а находится в грудной полости в подвешенном
положении в перикарде и неразрывно с главными кровеносными сосудами. Мышечные
стенки сердца снабжаются кровью из правой и левой коронарных артерий, каждая
из которых разветвляется на серию более мелких сосудов [14].

Вследствие того, что сердце является жизненно важным органом, принято считать,
что серьезное ранение в сердце приведет к немедленной смерти. Следовательно,
можно предположить, что дуэлянт ожидает уколом в сердце сразу вывести противника
из строя. Хотя серьезное фехтование ушло в прошлое, изобилие информации о
колотых ранах в сердце накоплено в наше время практикующими врачами современной
судебной медицины. Многие из этих ран были нанесены инструментами, очень похожими
на клинки шпаг, сабель и рапир. Способы, которыми эти раны были рассмотрены,
в соединении с оценками ранений замысловатой дисциплиной судебной медицины,
открывают некоторые удивительные факты, с которыми многие дуэлянты, по всей
видимости, должны были иметь дело.

Хотя колотая рана в сердце является смертельной, существуют многочисленные
документированные примеры проникающих ранений в этот орган, в которых жертвы
продемонстрировали удивительную способность сохранять физическую активность.
В 1896 году было сообщено о деле, в котором 24-летний человек получил колотую
рану в сердце. Несмотря на рану в левый желудочек, которая перерезала коронарную
артерию, жертва не только осталась в сознании, но была также в состоянии идти
домой [15]. Гораздо позднее, в 1936 году, в Американскую ассоциацию грудной
хирургии была представлена бумага, в которой были приведены 13 случаев колотых
ран в сердце. Из них, 4 жертвы, как было сказано, упали сразу. Четыре другие,
хотя и вышли из строя, оставались в сознании и настороже от 30 минут до нескольких
часов. Остальные пять жертв, 38 % от всех, сохранили активность: один прошел
приблизительно 23 метра, а другой пробежал три квартала. Еще одна жертва сохраняла
активность приблизительно 10 минут после получения колотой раны в сердце ледорубом,
а две смогли дойти до медицинского учреждения за помощью [16].

В другом рапорте содержится впечатляющий случай, произошедший с человеком,
получившим колотую рану в левый желудочек. Получив рану длиной 1,3 см, жертва
могла продолжать заниматься обычной деятельностью некоторое время, и прожила,
в общем, четыре дня [17]. В 1961 году в исследование, проведенное Спитцем,
Пети и Расселлом, были включены семь жертв, получивших колотые раны в разные
области сердца. Хотя никто из этих людей не умер сразу, некоторые быстро стали
нетрудоспособны. Однако, пятеро - не сразу, а одна жертва с двухсантиметровым
щелевидным "разрывом" в левом желудочке смогла пройти целый городской
квартал. Затем, вооружившись разбитой пивной бутылкой, пострадавший пытался
напасть на того, кто его ранил, пока, наконец, не упал [18].

Продолжительность промежутка времени между получением колотой раны в сердце
и полным выходом из строя зависит от природы раны и той части сердца, которая
была повреждена. В самом легком из случаев, описанных выше (видимо, при проникающем
ранении в левый желудочек, которое могло быть нанесено рапирой), бой мог и
не закончиться внезапным завершением. Давление крови в этой сердечной камере
в конечной фазе сокращения может достигать 120 мм рт. ст. или больше [19],
особенно во время боя и вполне можно ожидать, что кровь под таким давлением
быстро вытечет через брешь в стенке желудочка. Однако стенки этой камеры состоят
почти целиком из мышечной ткани и исключительно толсты. Вследствие этого,
стенка левого желудочка имеет возможность частично герметизировать себя путем
сокращения мышечной ткани непосредственно вокруг места ранения. В конечной
фазе сокращения правого желудочка давление в нем обычно составляет только
80 % от давления в левом. Однако ранения в правый желудочек, по-видимому,
с гораздо большей вероятностью приведут к быстрой смерти, так как толщина
стенки правого желудочка составляет только треть от толщины левого и, следовательно,
она обладает меньшей способностью закрывать рану [20].

Что касается проникающих (колотых) ран в область сердца, важными факторами,
влияющими на способность раненого дуэлянта продолжать бой, являются глубина
проникновения, ширина клинка и наличие или отсутствие у него режущих граней.
Широкие удары, рассекающие сердце поперек, могут привести к стремительному
выходу из строя в результате быстрого обескровливания[21] и моментальной потери
давления. Но колотые раны, похожие на те, что могли быть нанесены колющим
ударом меча с узким заостренным клинком, могут оставить смертельно раненой
жертве возможность совершать удивительные атлетические попытки. Один рыцарь,
получивший колотую рану "сквозь" сердце, был в состоянии пробежать
свыше 400 метров, прежде чем упал. Два еще более поразительных случая сообщали
о пострадавших, переживших раны в сердце. В одном из них описывается: "Сквозная
колотая рана в левый желудочек, пронзившая сердце насквозь"

Ранения в главные кровеносные сосуды грудной полости

Жизненно важная зона, расположенная в центре груди, занята не одним лишь
сердцем. Большие грудные кровеносные сосуды соединяются с сердцем таким образом,
что представляют область, примерно равную по размеру сердцу. Поэтому укол
мечом, пробивший грудную клетку, но не попавший в сердце, может, тем не менее,
проколоть или надрезать один или несколько из этих больших сосудов.

При нормальных условиях давление крови в главных артериях, находящихся в
груди, в среднем равно 100 мм рт. ст. (максимальное значение - около 120 мм
рт.ст.). Подразделы аорты, более чем 3 мм в диаметре, обладают слабым сосудистым
сопротивлением. Поэтому среднее кровяное давление в них примерно такое же
[23]. В виду того, что кровь в грудных артериях находится под значительным
давлением, и вследствие того, их стенки сравнительно тонкие, относительно
стенкам желудочков, проколы или порезы этих сосудов могут вызвать достаточно
сильное кровотечение, в зависимости от размера щели. Поэтому главные грудные
артерии больше уязвимы для колотых ран, чем желудочки сердца [24]. Хотя значительная
часть из них меньше в диаметре, повреждение коронарных артерий, доставляющих
кровь стенкам желудочков, может также привести к быстрой потере боеспособности.

Судебные патологоанатомы Доминик и Винсент Ди Майо обращают внимание на то,
что особенно уязвима левая нисходящая коронарная артерия, обслуживающая переднюю
стенку левого желудочка. Колотая рана, перебившая этот тоненький сосуд, может
стать причиной быстрой смерти [25]. Тем не менее, сообщается о случаях, в
которых потерпевшие, получившие колотые раны, и чьи грудные артерии были пробиты,
сохраняли физическую активность удивительно долго. Примером этого может служить
случай с 23-летним молодым человеком, получившим укол в грудь кухонным ножом
[26]. Вскрытие показало, что были пробиты и аорта, и левый желудочек. Из этих
ран в грудную полость вылилось два литра крови. Несмотря на серьезный характер
повреждений, жертва, тем не менее, сумела пройти более 100 метров, пока не
упала, и оставалась живой еще некоторое время после приезда в госпиталь. Вот
еще один пример. У 25-летнего мужчины колющим ударом кухонным ножом были перерезаны
подключичная артерия и вена. Потеряв в целом три литра крови, он смог пробежать
четыре квартала, пока, наконец, не упал [27].

Ранения в главные кровеносные сосуды шеи

Дуга аорты разветвляется на артерии, питающие верхнюю часть тела, включая
голову. Из них обычно правая и левая сонные артерии представляют значительный
интерес для дуэльной практики, так как они доставляют большую часть крови
к мозгу. К тому же, они беззащитно вытянуты вдоль шеи по обеим сторонам трахеи
[28]. Хотя эти артерии не заметны снаружи, можно понять, почему удар, нанесенный
в шею оружием, имеющим лезвие, таким как сабля, или укол рапирой с заточенными
гранями, или шпагой, по-видимому, эффективен в плане выведения противника
из строя. Разумеется, рассечение сонной артерии немедленно приведет к прекращению
подачи большой порции крови к мозгу. Тем не менее, получивший такую рану может
оставаться в сознании от 15 до 30 секунд [29], что более чем достаточно, чтобы
умирающий боец мог нанести некоторое количество ударов, уколов и защит.

В дополнение к сонным артериям, шею также окружают шейные вены, возвращающие
кровь от мозга, лица и шеи к сердцу [30]. В то время как утечка крови под
высоким давлением относится к ранениям сосудов артериальной системы, повреждение
шейных вен создает другую проблему. К тому моменту, как кровь достигает этих
сосудов, величина кровяного давления приближается к нулю [31]. Фактически,
во время фазы вдоха дыхательной системы, когда сжатие диафрагмы и межреберных
мышц создает отрицательное давление в грудной клетке, давление в шейных венах
также падает ниже нуля. Как следствие, вскрытие шейной вены, сообщающейся
с окружающей средой, может привести к тому, что маленькие пузырьки воздуха
проникнут сосуд. Проникший воздух может создать при движении к сердцу кровяную
пену, которая перекроет клапан и сделает насосную функцию сердца неэффективной.
Тогда как повреждение вен обычно не означает серьезного ранения, как повреждение
артерии, воздушная эмболия вследствие разрубания шейной вены может вызвать,
после одного-двух вдохов, немедленную смерть [32].

Так как в шее расположены: шейный отдел позвоночника, сонные артерии, трахея
и шейные вены на сравнительно небольшом пространстве, колющий удар мечом в
эту область с большой вероятностью может рассечь или проколоть жизненно важную
структуру и почти немедленно вывести противника из строя. Так и случилось
во времена правления Луи XIII, когда некому Бюси Д'Амброз (Bussy D'Ambrose)
проткнули горло насквозь, пока он исполнял роль секунданта маркиза де Бюро
(de Beuvron) [33]. Однако боевая удача не всегда сопровождает дуэлянта. Это
понял сэр Хэттон Чик в 1609 году на дуэли с сэром Томасом Даттоном [34]. Каждый
из них, вооружившись шпагой и кинжалом, встретил противника в песках Кале.
На первом проходе Чик нанес укол кинжалом в горло Даттона у самой трахеи,
пробив шею насквозь. Можно представить, с каким удивлением Чик обнаружил,
что нанесенная рана, по-видимому, оказалась совершенно неэффективной. В действительности,
несмотря на серьезный характер своего ранения, Даттон завершил бой, проткнув
Чика шпагой и следом нанеся укол кинжалом в спину. Если мы удивлены способностью
Даттона продолжать бой, то мы должны ужаснуться тому, что Чик, столь серьезно
раненый, не только не подумал упасть на землю, но и продолжил схватку, скопив
достаточно сил, чтобы снова напасть на противника. Конфликт продолжался до
тех пор, пока Даттон, заметивший, что Чик начал ослабевать от сильной потери
крови, благоразумно не избрал защитную стратегию, держа дистанцию до тех пор,
пока Чик, наконец, не свалился от потери крови.

Ранения в главные сосуды брюшной полости

В брюшной полости находятся: брюшная аорта, две ее главные ветви, подвздошные
артерии и соответствующие вены, нижняя полая и подвздошные вены. Эти сосуды
большие, кровь в них находится под нижним систолическим давлением, сходным
с давлением в главных артериях грудной клетки. Все эти сосуды расположены
близко к спинному хребту и лежат за основной массой внутренностей [35].

В современных Соединенных Штатах услышать о ранах, нанесенных уколами или
ударами меча, практически невозможно. Самым распространенным оружием, причиняющим
колотые раны, является нож [36]. Очевидно, что глубина, на которую нож может
проникнуть в брюшную полость, меньше глубины проникновения лезвия меча. Это
важно иметь в виду, обнаруживая, что меньше половины всех колотых ран наносят
сколько-нибудь серьезное повреждение внутренностям брюшной полости. Более
длинные клинки вполне в состоянии увеличить серьезность и летальность таких
повреждений.

Ранения брюшной полости, приводящие к смерти, обычно затрагивают больших
кровеносных сосудов и/или печени, которая обильно пронизана сосудами [37].
Однако степень кровопотери, даже от сильного повреждения печени, не сопоставима
с той, что причиняет внезапный разрыв сердечной ткани, так как сосудистое
сопротивление в этом органе очень высоко. Полное рассечение брюшной аорты
может относительно быстро вывести дуэлянта из строя. Однако требуется хорошая
доля удачи, чтобы просунуть клинок и пронзить эту, относительно узкую структуру
в массе брюшной полости, или провести лезвие клинка вдоль стенки артерии,
чтобы надрезать ее.

Удар саблей мог бы быть эффективным, касательно рассечения главных артерий
и вен брюшной полости. Но, так как они расположены перед позвоночным столбом,
удар должен быть сделан со значительной силой, чтобы провести клинок сквозь
кожу, нижележащие брюшные мышцы и органы, расположены перед сосудами. Если
же такой удар был нанесен, то нарушение целостности больших сосудов будет
спорным моментом, так как в любом случае внезапное падение внутрибрюшного
давления и сопутствующая сердечная отдача могут вызвать немедленную остановку
сердца [38]. Для рубящего действия, наносящего столь значительное повреждение,
должен быть важен тип сабли. Наряду с тем, что тяжелая кавалерийская сабля
с искривленным клинком могла бы иметь подходящую массу и динамику для достижения
необходимой силы, удар, нанесенный в брюшную стенку более легкой и короткой
дуэльной саблей с больше прямым, чем изогнутым, лезвием, вероятно, будет неадекватен
задаче и оставит противника способным представлять серьезную угрозу.

Ранения в кровеносные сосуды верхних конечностей

Артерии рук, хотя и относительно удалены от сердца, обладают достаточно низким
сосудистым сопротивлением, чтобы переносить кровь под давление, близким к
давлению в более крупных артериях грудной клетки. Наиболее крупной артерией
руки является брахиальная артерия, расположенная вдоль медиальной поверхности
плечевой кости. Спускаясь, она постепенно подходит к сгибу руки, где подвержена
удару или уколу мечом. У сгиба локтя она раздваивается на локтевую и лучевую
артерии [39].

Ранения любого из этих сосудов могут быть чрезвычайно опасными для жизни,
особенно если сосуд только частично порван, так как мышечные стенки полностью
рассеченной артерии втянутся и ослабят кровотечение [40]. Надрезы лучевой
артерии являются ярко выраженной причиной смерти жертв самоубийств. Тем не
менее, при повреждении этих сосудов нельзя рассчитывать на немедленный вывод
из строя от потери крови, так как их диаметр относительно мал.

Вен на руке гораздо больше, чем главных вен. Они значительно уже и внутреннее
давление в них в норме менее 10 мм рт. ст. [41]. Поэтому рассечение, или даже
полное расчленение этих сосудов, не может сразу привести к серьезным последствиям.

Ранения кровеносных сосудов нижних конечностей

Подобно рукам, каждая нога питается одной большой артерией, разделяющейся
на две большие ветви. Бедренная артерия проходит перед тазобедренным суставом
и спускается вдоль медиальной поверхности бедренной кости. Но, в отличие от
брахиальной артерии, средняя и периферическая порции бедренной артерии не
являются одинаково доступными клинку дуэлянта. Приближаясь к коленному суставу,
она спирально спускается вокруг бедра и проходит прямо под коленом в виде
подколенной артерии, которая позднее раздваивается, чтобы стать передней и
задней берцовыми артериями [42].

Как и рука, нога опутана целой сетью вен. Большинство из них относительно
узки и находятся глубоко, а давление крови в них низкое. Кровь из этих сосудов
вытекает относительно медленно, и повреждение одной или нескольких из них
не может привести к результату, имеющему какой-нибудь интерес для дуэлянта.

Удары или уколы в главные артерии ног могут быть достаточно серьезными, чтобы
вызвать смерть. Тем не менее, противник, серьезно раненый в бедренную артерию,
вероятно, еще останется крайне опасным противником, так как потеря крови происходит
не настолько быстро, чтобы привести к немедленной смерти.

В последней судебной дуэли во Франции, в 1547 году, между Франкуа де Вьявоном
(Francois de Vivonne), лордом Шастенерэ (Chastaigneraye) , и Ги де Шабо (Guy
de Chabot), старшим сыном лорда Жэрнака, Шастенерэ был ранен ударами под колени
обеих ног [43]. Покалеченный Шастенерэ лежал беспомощно на земле, переругиваясь
с противником. Жернак предлагал Шастенерэ пощаду, если тот признает, что его
обвинения, из-за которых случилось судилище, были ошибкой. Но Шастенерэ ответил
отказом, и Жернак, не желая лишать оппонента жизни, попросил суд, на котором
присутствовал монарх Генри II, вмешаться и сохранить Шастенерэ жизнь. Вначале
король отказался вмешаться. Теряя кровь, по крайней мере, из одной артерии,
Шастенерэ оставался лежать на земле, в то время как Жернак продолжал ходить
от Шастенерэ к королю, прося окончить бой. После третьего прошения король,
наконец, вступился, но гордость Шастенерэ уже была смертельно уязвлена. Запретив
перевязывать свои раны, он через "короткое время" скончался от потери
крови [44].

Важно отметить, что Шастенерэ считался выдающимся бойцом, также как и превосходным
борцом. Получив рубящий удар в ногу, он длительный период лежал на земле,
истекая кровью, пока не умер. Этот промежуток времени был достаточной длины,
чтобы позволить ему выполнить некоторое количество уколов, ударов и защит.
Если бы рубящий удар под колено правой ноги не покалечил его, Шастенерэ вполне
мог бы оказаться победителем в этом бою, несмотря на перерезанную артерию.

Резюме

В заключение хочу отметить, что фехтовальный темп является жизненно важным
элементом фехтования. Однако очевидно, что для дуэлянта нанести удар прежде,
чем получить его самому, не то же самое, что поразить, не будучи пораженным.

Обескровливание - это важнейший механизм смерти от колотых или резаных ран,
а смерть такого рода редко является мгновенной.

Хотя колотые раны в сердце в общем случае должны немедленно выводить из строя,
многочисленные современные медицинские случаи показывают, что, хотя жертвы
с такими ранами могут умереть сразу после ранения, быстрый вывод из строя
при этом не является обязательным.

Многие пострадавшие нашего времени, получившие проникающие ранения в легкие
и большие сосуды грудной полости, демонстрировали удивительную способность
сохранять физическую активность от нескольких минут, до нескольких часов с
момента ранения. Эти случаи сходятся с сообщениями о дуэлянтах, которые, будучи
серьезно или даже смертельно ранеными в грудь, шею или живот, тем не менее,
продолжали активно сражаться достаточно долгое время, чтобы убить тех, кто
их ранил.

Часть 2 в каментах.

@темы: Фехтование, История, Статьи

---

Стильно, хех..

23.01.2014 в 15:43

Пишет  Тихе:

@темы: Политика внутренняя, Политика внешняя, Разное, Рисунки

---

Дэн Симмонс "Фотография класса за этот год"

Мисс Гейсс с выгодного наблюдательного пункта на балконе старой школьной колокольни следила за тем, как новый ученик бродит по игровой площадке для первоклашек. Она опускала ствол «ремингтона» калибра.30-.06, пока ребенок не оказался на пересечении линий оптического прицела. Он был виден как на ладони в свете раннего утра. Это был мальчик, ей не знакомый, на вид ему было лет девять-десять, когда он умер. Зеленая футболка с черепашками-ниндзя разодрана на груди, и вдоль разлохмаченных краев виднелись пятна запекшейся крови. Мисс Гейсс заметила, как сверкает белым торчащее наружу ребро.

Ее одолели сомнения, и она оторвалась от прицела, чтобы посмотреть, как маленькая фигурка ковыляет и спотыкается, пробираясь между сооружениями игрового комплекса и обходя гимнастический снаряд «джунгли». Возраста он был подходящего, но у нее и так уже двадцать два ученика. На одного больше, и — она знала — классом станет сложно управлять. К тому же сегодня класс фотографируется, и ей не нужны лишние трудности. Более того, внешность ребенка едва отвечает требованиям, принятым для четвертого класса… в особенности в день, когда класс фотографируется.

«До Бедствия ты едва ли позволила бы себе подобную роскошь», — мысленно упрекнула она себя. Она снова прижалась глазом к пластмассовому окуляру прицела и чуть поморщилась при мысли обо всех детях, которых «подсаживали» ей в начальные классы на протяжении стольких лет: глухих детях, слепых детях, детях, страдающих аутизмом, страдающих эпилепсией и синдромом Дауна, гиперактивных и переживших сексуальное насилие, брошенных и с дислексией, детях, умирающих от рака, и детях, умирающих от СПИДа…

Мертвый ребенок перебрался через неглубокий ров и уже приближался к ограждению из колюще-режущей проволоки, которой мисс Гейсс обнесла школу, в том месте, где гравийная игровая площадка для младших классов примыкала к мощеной баскетбольной площадке четвертого класса и прямоугольным кортам. Она знала, что мальчик так и будет идти вперед, не обращая внимания на проволоку, сколько бы кусков мяса та ни вырвала из его тела.

длинное, доброе

Вздохнув, уже ощущая усталость, хотя официально занятия еще даже не начинались, мисс Гейсс опустила «ремингтон», поставила на предохранитель и пошла вниз по лестнице колокольни, чтобы приветствовать нового ученика.

Она заглянула в классную комнату по дороге к хозяйственному чулану, расположенному на втором этаже. Класс гудел, дневной свет и голод вынуждали их дергать цепи и рваться из железных ошейников. Саманта Стюарт, формально слишком маленькая для четвертого класса, за ночь почти полностью разодрала на себе платье. Сара и Сара Джей запутались в цепях друг друга. Тодд, самый крупный из стада, бывший главный хулиган класса, снова сжевал резиновую подкладку ошейника. Мисс Гейсс увидела крошки черной резины на белых губах Тодда и поняла, что металлический ошейник почти до кости стесал плоть с его шеи. Скоро ей придется решать, что делать с Тоддом дальше.

На длинной доске объявлений позади учительского стола она видела тридцать восемь фотографий класса, которые сама там развесила. Тридцать восемь лет. Тридцать восемь фотографий класса, все сделаны в этой школе. Начиная с тридцать второго года работы фотографии стали гораздо меньше по формату, потому что делались уже не студийными широкоформатными камерами, а «поляроидом», которым мисс Гейсс обзавелась, чтобы не прерывать традицию. Классы тоже стали меньше. На тридцать пятом году ее работы в четвертом классе было всего пять учеников. Сара Джей и Тодд были в том классе, живые, розовощекие, худые и испуганные, но здоровые. На тридцать шестом году живых детей не было… зато было целых семь учеников. На предпоследней фотографии запечатлено шестнадцать физиономий. В этом году, сегодня, она наведет камеру, чтобы увековечить в одной рамке целых двадцать два ученика. «Нет, — подумала она, — двадцать три с этим новеньким».

Мисс Гейсс покачала головой и пошла в хозяйственный чулан. У нее было еще пятнадцать минут, прежде чем зазвонит запрограммированный школьный звонок.

Захватив из чулана шест с петлей, щипцы, полицейские наручники, толстые перчатки и резиновый фартук, мисс Гейсс поспешила по широкой лестнице вниз, на первый этаж. Перед парадной дверью она взглянула на мониторы, убеждаясь, что во внешнем дворе, на подъездной дорожке и игровой площадке для четвероклассников нет никого, кроме нового мальчика, завязала фартук, забросила за плечо «ремингтон», натянула перчатки, отодвинула засов на обитой сталью двери, удостоверилась, что щипцы и наручники лежат в кармане фартука в пределах досягаемости, подняла ловчий шест с петлей и вышла навстречу новому ученику.

Футболка и джинсы мальчика разодрались еще больше после встречи с колюще-режущей проволокой. Лохмотья обескровленной плоти свисали с предплечий. Когда мисс Гейсс вышла на солнечный свет, он поднял свое мертвое лицо и обратил тусклые глаза в ее сторону. Зубы у него были желтые.

Мисс Гейсс задержала дыхание, когда мальчик зашаркал и заковылял к ней. Дело было не в запахе, она уже привыкла, что от этих детей несет как от раскатанных по асфальту животных. Этот самый ребенок был немногим хуже большинства ее учеников, совсем не так плох, как Тодд. Джинсы у него насквозь пропитались бензином после блужданий по канаве на границе школьной территории, и запах бензина перебил собой почти всю вонь. Она поняла, что сдерживает дыхание, потому что даже спустя столько месяцев… лет, осознала она… при первой встрече с новым учеником испытывает смущение.

Мальчик прошаркал последние разделяющие их пятнадцать футов бетонной площадки. Мисс Гейсс встала потверже и подняла ловчий шест.

Некогда этот ловчий шест был просто семифутовой палкой из дерева и меди, которым в старой школе открывали и закрывали высоко расположенные форточки. Мисс Гейсс усовершенствовала его, прикрутив тяжелую рыболовную катушку с толстой упаковочной проволокой, добавив кольца, направляющие проволоку, и некое устройство на конце, фиксирующее двойную петлю. Она почерпнула идею из старого видео «Общности древнего царства Омаха», где, как бишь там его, здоровый симпатичный парень, который выполнял всю работу, Джим, использовал похожее приспособление, чтобы ловить гремучих змей.

«Бедный ребенок гораздо смертоноснее любой гремучей змеи», — подумала мисс Гейсс. После чего она полностью сосредоточилась на отлове.

Это было несложно. Ребенок бросился. Мисс Гейсс накинула двойную петлю из проволоки ему на голову, отпустила зажим, чтобы затянуть петлю, и снова защелкнула его. Проволока глубоко вонзилась в горло мальчика, но была слишком толстой, чтобы прорезать плоть. Если бы он дышал, петля удавила бы его, но об этом уже не было нужды беспокоиться.

Мисс Гейсс сделала шаг вперед, и мальчик дернулся, отшатнулся, взмахнул руками и завалился на спину. Голова его ударилась о бетон с болезненным стуком, похожим на звук, с каким раскалывается арбуз. Учительница обернулась через плечо, убеждаясь, что двор и игровая площадка по-прежнему пустынны, а затем пригвоздила вырывающегося ребенка к земле — сначала вытянутым ловчим шестом, а затем собственной подметкой. Ногти мальчика заскребли по толстой коже ее высокого сапога.

Привычным движением мисс Гейсс уронила свой шест, удерживая запястья мальчика одной рукой в толстой перчатке, свободной рукой защелкнула на нем наручники и уселась ему на грудь, подтыкая подол платья с набивным рисунком. Мисс Гейсс весила сто девяносто пять фунтов, опасения, что ребенок вырвется, не возникало. Критическим взглядом она оглядела его раны: рана на груди была смертельной, судя по ее виду, мальчика прикончили мясницким топором или длинным ножом, все остальное — царапины, порезы, укусы и одиночное пулевое ранение в плечо — добавилось уже после его смерти.

Мисс Гейсс кивнула, как будто удовлетворенно, оттянула вырывающемуся ребенку губы, словно устанавливая возраст лошади, и выдернула ему зубы щипцами. Мальчик не издал ни звука. Она отметила, что мухи отложили яйца в углах его глаз, и мысленно велела себе принять меры во время санобработки.

Немного переместив центр тяжести, она развернулась на сто восемьдесят градусов, подтянула к себе его скованные запястья и вырвала ребенку щипцами ногти. Под ногтями у него была засохшая мутная субстанция.

Ребенок разевал на нее рот, словно разозленная черепаха, однако его челюсти не могли прокусить кожу, не говоря уже о резиновых «веллингтонах» мисс Гейсс или вельветовых штанах, надетых под платье.

Она снова обернулась через плечо. Несколько месяцев назад ее застигли врасплох пятеро из тех — все взрослые, — они беззвучно прошли через проволоку, пока она присматривала за детьми во время перемены, а у нее в «ремингтоне» было всего шесть патронов. Один из выстрелов пришелся мимо, но она сумела прицелиться точнее, когда нападавший зомби был всего в четырех футах от нее, и потрясение от той встречи вынуждало ее проявлять бдительность.

На игровой площадке было пусто. Мисс Гейсс крякнула, потянула новенького, ставя на ноги посредством проволочной петли, одной рукой открыла дверь и повела его перед собой с помощью шеста. Как раз хватит времени, чтобы провести санобработку, прежде чем прозвенит звонок.

Первым делом, среди назначенных на утро, было написать на доске расписание занятий. Мисс Гейсс всегда так делала, чтобы объяснить детям, чем они будут заниматься и что изучат в течение дня.

Первым в списке дел на доске значилась Клятва Верности. Мисс Гейсс решила, что сначала это, а потом она представит нового ученика. Он сидел теперь за третьей с конца партой в ряду у окна. Мисс Гейсс сняла с него наручники, защелкнула на ногах кандалы, которые были закреплены в полу, обмотала цепь вокруг его пояса, пристегнула ее к длинной общей цепи, которая тянулась вдоль всего ряда парт, и надела на него железный ошейник. Мальчик бросался на нее, в его мертвых глазах на секунду зажглось нечто похожее на жажду, однако руки ребенка были просто-напросто слишком коротки, чтобы причинить вред взрослому.

Даже до Бедствия у мисс Гейсс всегда вызывало улыбку, когда она видела в кино или телешоу, как дети, используя приемы дзюдо или каратэ, валяют взрослых по комнате. Из своего многолетнего опыта она знала, что простые законы механики делают обычно все детские щипки безвредными. Детям просто не хватает веса, длины рук, силы, чтобы причинить настоящие увечья. Теперь, когда у новенького были вырваны зубы и ногти, мисс Гейсс могла бы управляться с ним без ловчего шеста и цепей, если бы захотела.

Только она не хотела. Она держала детей на почтительном расстоянии из опасения заразиться, как держала одного ВИЧ-положительного ученика еще до Бедствия.

Время Клятвы Верности. Она оглядела класс из двадцати трех учеников. Некоторые стояли и напряженно тянулись в ее сторону, позвякивая цепями, но большинство распростерлись на партах или свешивались со стульев, как будто бы могли сбежать, припав поближе к полу. Мисс Гейсс покачала головой и потянула большой переключатель у себя на столе. Шесть двенадцативольтовых батарей были соединены последовательно, идущие от них провода подсоединялись к общей цепи, протянутой от парты к парте. Она видела настоящие искры и ощущала запах озона.

Электричество, разумеется, не причиняло им вреда. Ничто не могло причинить вред этим детям. Но разряд каким-то образом действовал на них, точно так же как при опытах Гальвани, который при помощи электричества заставлял дергаться лягушачьи лапки, даже когда эти лапки были отделены от тел.

Ученики непроизвольно дрогнули, дернулись и рывком поднялись, оглушительно грохоча цепями. Они вставали на цыпочки, словно пытаясь воспарить над потоком электрического напряжения, проходящим через их тела. Их руки выворачивались и нервно извивались на уровне груди. Некоторые раскрывали рты, как будто в беззвучном крике.

Мисс Гейсс прижала руку к груди и повернулась лицом к флагу над дверным проемом.

— Клянусь в верности флагу, — начала она, — Соединенных Штатов Америки…

Она представила нового мальчика как Майкла. У него, естественно, не было никаких идентификационных меток, и мисс Гейсс была уверена, что он не посещал эту школу до Бедствия, но других Майклов в классе не было, и внешне он вполне мог бы быть Майклом. Класс не обратил ни малейшего внимания на представление. Равно как и сам Майкл.

После Клятвы первым уроком шла математика. Мисс Гейсс оставила класс без присмотра, чтобы спуститься вниз, проверить ряд видеомониторов и взять поощрительные награды с длинных полок открытых холодильных камер, расположенных в помещении под лестницей. Она перевезла морозилки в прошлом году из «Сейфвэя». Ей помогал Дон-ни. Мисс Гейсс дважды моргнула, подумав о Донни, своем друге и бывшем охраннике. Донни столько раз помогал ей, без него она ни за что не наладила бы производство поощрительных наград на оборудовании с фабрики по изготовлению куриных наггетсов, расположенной на краю города, не сумела бы подключить видеокамеры и мониторы «Радио Шак». И Донни так и продолжал бы помогать, если бы не тот грузовик, набитый беженцами, летящий по соединяющему штаты шоссе…

Мисс Гейсс отринула прочь эти мысли, поправила ремень «ремингтона» и понесла коробку учебных наград в учительское крыло. Установила таймер микроволновки на три минуты.

От запаха разогретых наггетсов ученики пришли в экстаз, стоило ей войти в классную комнату. Мисс Гейсс поставила коробку с наградами на столик рядом с учительским столом и подошла к доске, чтобы начать урок математики.

«Слава Господу, Донни знал, как обращаться с фабричным оборудованием, производящим куриные наггетсы», — подумала она, выписывая цифры от нуля до десяти.

Дети, конечно, не стали бы сами есть кусочки курятины. Дети, как и все прочие, кто возвратился во время Бедствия, имели вкус к совсем иному.

Мисс Гейсс бросила взгляд на поднос с разогретыми наггетсами. Против ее воли рот от этого запаха наполнялся слюной. Где-то в одной из хранящихся в морозильных камерах коробок, знала она, покоятся прошедшие глубокую заморозку и процесс превращения в наггетсы останки мистера Дельмонико, бывшего директора, а заодно с ним останки еще полудюжины бывших преподавателей начальной школы. Это Донни понял, что волна самоубийств в таком маленьком городке не должна прокатиться впустую, это Донни вспомнил о фабрике по производству куриных полуфабрикатов и тамошних громадных морозилках. Это Донни понял, как полезно человеку иметь под рукой запас провизии, когда табуны скитающихся по округе голодных мертвецов все разрастаются. Это, говорил Донни, все равно как кусок мяса у ночного грабителя, чтобы отвлекать внимание сторожевых собак.

Но вот потенциальную пользу куриных наггетсов как поощрительных наград оценила уже мисс Гейсс. И по ее скромному мнению, подавляющий всех мистер Дельмонико и прочие ленивые члены педагогического коллектива никогда еще не служили делу просвещения с большим рвением, чем в этом новом качестве.

— Один, — произнесла мисс Гейсс, указывая на большую цифру, которую нарисовала на доске. Она подняла один палец. — Скажите «один».

Тодд жевал новое резиновое кольцо, которое мисс Гейсс подложила под его ошейник. Кирстен запуталась в своей цепи и грохнулась лицом о парту. Крошка Саманта рвала на себе одежду. Джастин, по-прежнему пухлый и через десять месяцев после смерти, мусолил пластмассовую спинку стула перед собой. Меган дергалась на цепи. Майкл разворачивался вокруг своей оси, пока не оказался лицом к задней стене класса.

— Один, — повторила мисс Гейсс, все еще указывая на написанную на доске цифру. — Если не можете сказать, поднимите одну руку. Один. Один.

Джон слюняво щелкал беззубыми челюстями через равные паузы. У него за спиной Абигейль сидела совершенно неподвижно, если не считать того, что она медленно высовывала и убирала пересохший язык. Дэвид все бился и бился лицом о крышку своей парты. Сара жевала белые кончики костей на кистях рук, тогда как Сара Джей позади нее внезапно вскинула руку, один палец угодил в глаз и так там и застрял.

Мисс Гейсс не колебалась ни секунды.

— Прекрасно, Сара, — сказала она и поспешно прошла вдоль ряда между хватающими руками и чмокающими ртами. Она сунула наггетс в расслабленный рот и быстро отступила назад.

— Один! — сказала мисс Гейсс. — Сара подняла один палец.

Все ученики тянулись к подносу с наггетсами. Палец Сары Джей так и торчал в глазу.

Мисс Гейсс отступила к доске. В глубине души она понимала, что реакция девочки была случайной. Это не имеет значения, говорила она себе. Дайте побольше времени и поощрительных наград, и причинно-следственная связь установится. Вспомните хотя бы Элен Келлер и ее учительницу, Анни Салливан. И это притом, что ребенок был совершенно слепой и глухой, который всего несколько месяцев слышал человеческую речь, прежде чем совершенно погрузиться в темноту. Всего лишь одно детское словечко «ба-ба» позволило Элен спустя время познать все.

А у этих детей за спиной оставались целые годы, когда они разговаривали и мыслили, прежде чем…

«Прежде чем умерли, — завершила мисс Гейсс. — Прежде чем их разум, память и личности рассыпались в прах, словно моток сгнившей пряжи».

Мисс Гейсс вздохнула и указала на следующую цифру.

— Два, — произнесла она бодро. — Кто мне покажет… покажите, как сможете… покажите мне «два».

После того как она сама пообедала, пока ученики отдыхали после кормежки, мисс Гейсс продолжила сносить бульдозером дома.

Сначала она думала, что уединенного местоположения школы, вырытой канавы и колюще-режущей проволоки, шарящих по ночам лучей прожекторов и установки видеомониторов будет достаточно. Но те по-прежнему прорывались.

По счастью, городок был маленький, меньше трех тысяч жителей, и располагался в сорока милях от настоящего города. Теперь, когда Бедствие разделило живых и мертвых, первых почти не осталось, а вторых было всего несколько человек во всей округе. Редкие машины, набитые перепуганными беженцами из живых, с ревом проносились через городок, но большая их часть так и застряла на шоссе между штатами, а в последние месяцы шума проезжающих автомобилей почти не было слышно. Некоторые из тех просачивались — из деревень, из далекого города, из собственных могил, — и их тянуло на свет прожекторов, питающихся от генераторов, как бабочек на огонь, однако толстые стены школы, защитные стальные решетки и прочие меры предосторожности всегда удерживали их за пределами школьной территории до утра. А утром проблему разрешал «ремингтон».

Однако мисс Гейсс по-прежнему хотелось расширить зону обстрела или, как назвал ее однажды Донни, «зону бескомпромиссного истребления». Она напомнила Донни, что слово «истребление» в данном случае неуместно, потому что они никого не истребляют, а просто восстанавливают нормальный порядок вещей.

Вот почему мисс Гейсс однажды съездила в строительный вагончик на границе с недостроенным участком соединяющего штаты шоссе и вернулась с динамитом, подрывными капсюлями, детонаторами, запальным шнуром и на бульдозере «Катерпиллер Ди-7». Раньше мисс Гейсс никогда не водила бульдозер, никогда не закладывала динамит, но в строительном вагончике оказались инструкции, а в библиотеке Карнеги нашлись соответствующие книги. Мисс Гейсс всегда поражало, что люди даже не подозревают, сколько знаний и полезной информации можно почерпнуть из книг.

Сейчас, когда оставалось еще полчаса от обеденного перерыва, она вошла под открытый с одной стороны навес для бульдозера, забралась на широкое сиденье «Ди-7», выжала сцепление, переставила рычаг передач в нейтральное положение, потянула регулятор оборотов, открывая заслонку карбюратора, передвинула правый рычаг и закрепила его в нужном положении фиксатором, еще раз убедившись, что поставила на нейтральную передачу, и потянулась к рычагам стартера. Сделала паузу, проверяя, безопасно ли лежит «ремингтон» в держателе, куда некогда помещался огнетушитель, прямо под ее правой рукой. Видимость сделалась гораздо лучше после того, как все дома в радиусе трех кварталов от школы были снесены, однако все равно оставалось слишком много фундаментов и мусорных куч, за которыми можно спрятаться. Пока она не замечала никакого движения.

Мисс Гейсс установила рычаги трансмиссии и компрессии в правильное положение, дернула на себя стартер пускового двигателя, открыла топливный клапан, установила воздушную заслонку, опустила выхлопной клапан, щелкнула зажиганием и потянула рычаг, который приводил в действие электрический стартер.

«Ди-7» с ревом возродился к жизни, черный дизельный дым вырвался из вертикальной выхлопной трубы. Мисс Гейсс передвинула рычаг управления двигателем, отпустила сцепление, добавила тяги правой гусенице, так что массивный бульдозер крутанулся влево и направился к ближайшей куче мусора.

Взрослый труп выкарабкался из разрушенного подвала справа от нее и полез по кирпичным завалам к мисс Гейсс. Волосы трупа были прибиты к голове белой пылью, зубы сломанные, но острые. Одного глаза нет. Мисс Гейсс показалось, что она узнает отчима Тодда, пьяницу, который избивал мальчика каждую пятницу.

Труп поднял руки и двинулся на бульдозер.

Мисс Гейсс бросила взгляд на «ремингтон» и решила не тратить патроны. Она добавила тяги левой гусенице, ловко развернула бульдозер вправо, приподняв отвал. Нижний край отвала завис как раз над карабкающимся к ней покойником. Мисс Гейсс опустила отвал раз, другой… Третьего раза не потребовалось, потому что труп перерезало пополам. Ноги мертвеца бессмысленно взбрыкивали, однако пальцы вцепились в сталь, и верхняя половина туловища принялась подтягиваться на отвал бульдозера.

Мисс Гейсс потянула за рычаги, перевела машину на задний ход, откатилась назад, опустила отвал и обрушила полтонны строительного мусора на обе половины подергивающегося трупа, засыпая кучей обломков фундамент. Потребовалось меньше минуты, чтобы насыпать в дыру еще тонну камней. После чего она отодвинулась назад, огляделась, убеждаясь, что больше поблизости никого нет, и принялась заравнивать подвал.

Когда дело было сделано, она спустилась на землю и прошлась вокруг бульдозера: получилась ровная и гладкая поверхность, как заасфальтированная стоянка. Отчим Тодда, может быть, до сих пор дергается и скребется там внизу, однако теперь, когда над ним двенадцать тонн утрамбованных камней, он никуда не денется.

Мисс Гейсс только пожалела, что не могла проделать такое со всеми никудышными отцами-пьяницами и отчимами, каких встречала за свою жизнь.

Она вытерла лицо носовым платком и посмотрела на часы. Через три минуты начинается урок чтения. Мисс Гейсс оглядела сровненные с землей городские кварталы, монотонность которых нарушали только несколько последних куч мусора и недобитых цоколей. Еще неделя, и зона обстрела будет чиста. Сделав передышку, чтобы прийти в себя, ощущая все свои шестьдесят с лишним лет и артритное поскрипывание суставов, мисс Гейсс снова забралась в «Ди-7», чтобы отогнать его обратно и поставить на ночевку под навес.

Мисс Гейсс читала классу вслух. Каждый день, в умиротворении после обеда и кормления учеников, она читала какую-нибудь из книжек, которые, как она знала, они успели прочитать за свою короткую жизнь или которые когда-то читали им. Она читала: «Спокойной ночи, Луна», «Кролик Пат», «Горилла», «Хайди», «Банникула», «Суперглупость», «Черная красавица», «Азбука Ричарда Скари», «Зеленые яйца и ветчина», «Приключения Тома Сойера», «Голоса животных», «Гарольд и фиолетовый карандаш», «Питер-кролик», «Полярный экспресс», «Где живут дикие звери» и «Сказки для четвертого класса». И пока мисс Гейсс читала, она высматривала малейший проблеск узнавания, интереса — жизни в этих мертвых глазах.

И не видела ничего.

Проходили недели и месяцы, мисс Гейсс читала любимые детские книги.

Ученики не реагировали.

В дождливые дни, когда тучи висели совсем низко, а настроение у мисс Гейсс падало и того ниже, она иногда читала им из Библии или из своих любимых пьес Шекспира — обычно из комедий, но иногда и из «Ромео и Джульетты» или «Гамлета» — и время от времени что-нибудь из своего обожаемого поэта Джона Китса. Но когда слова завершали свой танец, когда последний отголосок прекрасного затихал, мисс Гейсс поднимала глаза и не видела в других глазах ни единого проблеска разума. Рядом с ней были только мертвые глаза, расслабленные лица, разинутые рты, бессмысленное копошение и приглушенная вонь разлагающейся плоти.

Это не слишком отличалось от тех лет, когда она учила живых детей.

Сегодня днем мисс Гейсс читала то, что, как ей всегда казалось, было их любимым, — «Спокойной ночи, Луна». Она сама получала удовольствие от описания того, как маленький кролик совершал забавную церемонию, бесконечно желая спокойной ночи всему, что было в его комнате, в надежде оттянуть неизбежный миг, когда придется отправляться в постель. Мисс Гейсс дочитала маленькую книжку и быстро подняла голову, пытаясь, как обычно, уловить ка-кой-нибудь проблеск в глазах, заметить сокращение мышц рта или движение век.

Расслабленные лица. Пустота. У них есть уши, но они не слышат.

Мисс Гейсс тихонько вздохнула.

— До перемены займемся географией, — сказала она.

Слайды великолепно смотрелись в затемненной комнате. Купол Капитолия в Вашингтоне. Арка Сент-Луиса. «Космическая игла» в Сиэтле. Всемирный торговый центр.

— Поднимите руку, если увидите знакомый город, — сказала мисс Гейсс, перекрывая жужжащий вентилятор проектора. — Покажите жестом, что видите что-то знакомое.

Озеро в Чикаго. Денвер, с горами, восстающими на заднем плане. Бурбон-стрит во время Map ди Гра. Мост Золотые ворота. Все великолепие цветов пленки «Кодак».

Слайды сменялись. Дети вяло закопошились, просто потому, что их снова начинал донимать возобновившийся голод. Никто не поднял руку. Никто, кажется, не заметил на экране прекрасного изображения Бруклинского моста.

«Нью-Йорк», — думала мисс Гейсс, вспоминая тот сентябрьский день двадцать семь лет назад, когда она сделала эту фотографию. Первое бодрящее дыхание осени заставило их надеть свитеры, когда они с мистером Фарнхэмом, методистом, с которым она познакомилась на съезде работников образования, шли пешком через Бруклинский мост. Они сходили в музей Метрополитен, потом погуляли по Центральному парку. В тот изумительный день обостренным чувствам мисс Гейсс шуршание каждого листика казалось отчетливым и красноречивым. Они едва не поцеловались, когда он высадил ее возле гостиницы «Барбизон» тем вечером после ужина в «Речном» кафе. Он обещал позвонить ей. И только спустя несколько месяцев мисс Гейсс узнала от одной знакомой учительницы из Коннектикута, что мистер Фарнхэм женат, женат вот уже двадцать лет.

Дети громыхали своими цепями.

— Поднимите руку, если узнаете на картинках Нью-Йорк, — устало произнесла мисс Гейсс.

Ни одна рука не поднялась в ярком луче проектора. Мисс Гейсс попыталась представить, как выглядит Нью-Йорк сейчас, спустя годы с начала Бедствия. Все выжившие там стали добычей сотен тысяч, миллионов жаждущих плоти нечестивых созданий, унаследовавших его грязные улицы…

Мисс Гейсс быстро пролистнула оставшиеся слайды: Сан-Диего, статуя Свободы, солнечный изгиб пляжа на Гавайях, остров Монеган в утреннем тумане, Лас-Вегас ночью… Все места, которые она повидала за чудесные летние каникулы, все места, которых она больше никогда не увидит.

— На сегодня с географией все, — объявила мисс Гейсс и выключила проектор. Ученики, кажется, забеспокоились в темноте. — Большая перемена, — сказала их учительница.

Мисс Гейсс понимала, что они не нуждаются в физических упражнениях. Их мертвые мышцы не атрофируются, если их не использовать. В ярком свете весеннего дня дети казались только еще более омерзительными в различных стадиях своего разложения.

Но мисс Гейсс и подумать не могла, что четвертый класс можно держать в помещении весь день, не пуская на перемену.

Она вывела их наружу, все еще нанизанных на четыре общие цепи, и закрепила концы цепей на железных прутьях, которые когда-то забила в гравийную и асфальтовую игровые площадки. Дети дергались из стороны в сторону, в конце концов останавливались, натягивая свои цепи, словно надувные шары в форме детишек, дожидающиеся начала парада «Мейси». Никто из них не обращал внимания друг на друга. Несколько человек тянулись в сторону мисс Гейсс, беззубые десны причмокивали, словно в предвкушении, однако это зрелище и звук были настолько привычны, что мисс Гейсс не ощущала ни малейшей угрозы или тревоги.

Она прошла дальше через игровую площадку для четвертого класса, продолжила путь через извилистый лабиринт, который оставила в колюще-режущей проволоке, пересекла гравийную игровую площадку для первых классов и остановилась только тогда, когда добралась до рва, которым обнесла небольшой городской квартал, где располагалась старая школа и принадлежащая ей территория. Мисс Гейсс называла это рвом; в военно-инженерной литературе, которую она отыскала в фондах библиотеки Карнеги, это называлось противотанковой ловушкой. Однако в технических характеристиках противотанковых ловушек речь шла о канаве по меньшей мере восьми футов глубиной и тридцати футов шириной, с откосами, поднимающимися под углом сорок пять градусов. Мисс Гейсс с помощью «Ди-7» выкопала ров вполовину мельче и уже, с медленно осыпающимися краями, под углом не больше двадцати градусов. Но ведь если мертвецы явятся сюда, рассуждала она, они определенно явятся не на танках.

Бензин был штришком, который она добавила, почерпнув из старых статей сведения о том, как сражались защитники Ирака во время войны в Заливе. Отыскать бензин было не проблемой — Донни реквизировал большую цистерну, чтобы забирать топливо из подземных резервуаров «Тексако», обеспечивая работу генератора, который они установили в школе, — зато удержать топливо в канаве, не давая ему просачиваться в почву, было трудновыполнимой задачей, пока мисс Гейсс не вспомнила об огромных полотнищах черного полиэтилена, оставленного на шоссе у строительного вагончика.

Теперь она смотрела на плещущийся в канаве холодный бензин, размышляя, насколько нелепы все эти меры предосторожности, все эти прожектора, эти видеокамеры.

Зато ей было чем заняться.

«Точно так же, как делать вид, будто учишь чему-то эти несчастные потерянные души?» Мисс Гейсс отбросила эту мысль и направилась обратно к игровой площадке, поднося свисток к губам, чтобы дать сигнал к окончанию большой перемены. Никто из учеников не реагировал на свисток, однако мисс Гейсс все равно свистнула. Традиция.

Она повела их в зал для рисования, чтобы сделать фотографию. Она не знала, почему студийные фотографы делали снимок именно здесь — цвета были бы неизмеримо лучше, если бы они фотографировали детей на улице, — однако, сколько она себя помнила, классы фотографировались в зале для рисования; всех учеников выстраивали — самых низеньких в передние ряды, хотя передние ряды все равно опускались на колени — под громадной керамической картой Соединенных Штатов, каждый штат на которой был сделан из обожженной коричневой глины и помещен на свое место каким-то художественно одаренным классом лет пятьдесят, а то и больше, назад. Углы керамических штатов загнулись вверх по краям своих контуров, словно некое сейсмическое явление раздирало нацию на части. Техас вообще отвалился лет восемь-девять назад, и обломки были приклеены на место не слишком аккуратно, отчего штат походил на федерацию, состоящую из более мелких штатов.

Мисс Гейсс никогда не любила Техас. Она была еще ребенком, когда в Техасе убили президента Кеннеди, и, по ее мнению, все в стране пошло наперекосяк именно с того момента.

Она ввела детей в зал колоннами, зацепила концы их общих цепей за радиатор, поставила разогретое блюдо поощрительных наград на пол между камерой и классом, убедилась, что кассета с пленкой, которую она вставила этим утром, легла правильно, установила таймер, быстро шагнула, чтобы встать рядом с Тодцом, тянувшимся, как тянулись все остальные ученики, чтобы добраться до наггетсов, и попыталась улыбнуться, когда таймер зашипел, и затвор щелкнул.

Она сделала еще две поляроидных карточки и лишь мельком взглянула на них, прежде чем сунуть в карман своего фартука. Большинство детей смотрели вперед. Это уже хорошо.

До завершения учебного дня оставалось еще десять минут, когда она снова усадила класс на места, однако мисс Гейсс никак не могла заставить себя заняться с ними правописанием, или почитать вслух, или хотя бы всунуть карандаши им в руки и положить перед ними по листу толстого пергамента. Она сидела и смотрела на них, ощущая тяжкий груз усталости и безнадежности у себя на плечах.

Ученики таращились в ее сторону… или же в сторону блюда с остывающими наггетсами.

В три часа пополудни прозвенел спасительный звонок, мисс Гейсс прошла по широким рядам, кидая детям наггетсы, после чего выключила свет, заперла дверь и покинула класс до завтрашнего дня.

Утро, и свет такой насыщенный, какого мисс Гейсс не видела многие годы. Когда она подходит к классной доске, чтобы написать задание для класса рядом с уже написанным расписанием, она замечает, что выглядит сейчас гораздо моложе. На ней платье, какое было в то утро, когда они с мистером Фарнхэмом шли по Бруклинскому мосту.

— Достаньте, пожалуйста, свои книги для чтения, — произносит она негромко, — Группа «Время зеленого салата» пересаживается вперед со своими книгами и списком проверочных вопросов. «Волшебные кроссовки», я посмотрю выписанные вами в словарик слова, когда мы закончим. «Спринт», пожалуйста, выполните упражнение из учебника и будьте готовы выйти и отвечать на вопросы в десять пятнадцать. Все, кто закончит раньше, могут получить вопросы повышенной сложности для любознательных.

Дети спокойно занимаются своими заданиями. Группа за передним столом читает мисс Гейсс и тихонько отвечает на вопросы, пока остальные дети работают, порождая тот негромкий, почти не поддающийся восприятию гул, который повсеместно является шумовым фоном всякого хорошего класса.

Пока группа «Зеленого салата» письменно отвечает на вопросы, помещенные в конце рассказа, мисс Гейсс проходит между остальными учениками.

У Сары на голове платок, завязанный на затылке. Концы платка торчат сзади, словно маленькие кроличьи ушки. Обычно мисс Гейсс не позволяет находиться в классной комнате в головных уборах, однако Сара недавно прошла курс химиотерапии и лишилась всех волос. В классе никто ее за это не дразнит, даже Тодд.

Сейчас Сара склоняется над учебником и вчитывается в помещенные там вопросы. Время от времени она принимается грызть ластик на конце своего карандаша. Ей девять лет. Глаза у нее голубые, а кожа молочно-прозрачная, словно осколок дорогого фарфора. Щеки, кажется, тронуты здоровым румянцем, и лишь с близкого расстояния становится видно, что все это легкий грим, который наложила ей мать, что Сара все еще бледна и измучена болезнью.

Мисс Гейсс останавливается рядом с ее партой.

— Что-то не получается, Сара?

— Я не понимаю вот этого. — Сара указывает пальцем на строчки с заданием. Ногти у нее изгрызены так же, как и резинка на конце карандаша.

— Здесь сказано, что надо выбрать подходящую приставку и прибавить ее к слову, — шепотом объясняет мисс Гейсс.

В передней части комнаты Кирстен с громким скрежетом затачивает карандаш. Весь класс наблюдает, как Кирстен вытряхивает опилки в мусорную корзину, внимательно осматривает кончик карандаша и снова принимается скрежетать.

— А что такое «приставка»? — шепотом спрашивает Сара.

Мисс Гейсс наклоняется ниже. Их обеих на мгновение объединяют заговорщические узы, порожденные близостью и гипнотическим фоновым жужжанием занятой делом классной комнаты. Мисс Гейсс ощущает тепло, исходящее от щеки сидящей рядом девочки.

— Ты прекрасно помнишь, что такое «приставка», — отвечает мисс Гейсс и показывает девочке.

Она подходит к переднему столу как раз тогда, когда «Время зеленого салата», самая сильная группа, возвращается за свои парты, а «Спринт», маленькая группка середнячков, выходит вперед. В «Спринте» всего шестеро учеников, четверо из них — мальчики.

— Дэвид, — произносит она, — можешь рассказать мне, как дельфин одновременно спас мальчика и причинил ему боль?

Дэвид хмурится, как будто погружен в глубокие размышления, и грызет конец карандаша. Его листок, предназначенный для ответов на вопросы, чист.

— Тодд, — обращается мисс Гейсс, — можешь рассказать нам?

Тодд переводит на нее гневный взгляд. Мальчик кажется постоянно раздраженным, словно ведет какой-то сердитый внутренний спор.

— Рассказать о чем?

— Расскажи нам, как дельфин одновременно помог мальчику и сделал ему больно.

Тодд начинает пожимать плечами, но в последний момент замирает. Мисс Гейсс отучила его от этой привычки, проявляя терпение и ободряющую настойчивость: похвала, дополнительные почетные поручения, если ему удавалось продержаться весь день, не пожимая плечами, грамота «Лучший в классе» в конце недели, которую можно показать дома.

— Он спас его, — произносит Тодд.

— Очень хорошо, — отвечает мисс Гейсс с улыбкой. — Спас его от кого?

— От акулы, — говорит Тодд. Волосы у него нечесаные и немытые, шея грязная, зато глаза ярко-голубые, гневно горящие.

— И как он едва не причинил мальчику вред? — спрашивает мисс Гейсс, поглядывая на маленькую группку, которая будет отвечать следующей.

— Они идут, мисс Гейсс! — громко выкрикивает Тодд.

Она смотрит на самого рослого своего ученика, собираясь сказать ему, чтобы он не отвлекался, однако то, что она видит, заставляет ее окаменеть раньше, чем она успевает заговорить.

Глаза Тодда внезапно превращаются в пустые, провалившиеся, белесые ямы. Его кожа делается по цвету и текстуре похожей на брюхо дохлой рыбы. Зубы исчезают, десны иссохшие и синие. Тодд еще шире раскрывает рот, и внезапно это уже не рот, а просто дыра, вырытая в лице мертвеца. Раздающийся голос выходит из живота трупа, как будто крошечный магнитофон работает внутри какой-то мерзкой куклы.

— Скорее, мисс Гейсс, они идут, чтобы причинить нам вред. Проснитесь!

Мисс Гейсс села на постели с колотящимся сердцем, хватая воздух ртом. Она нашарила на ночном столике очки, водрузила их на нос и оглядела комнату.

Все было в порядке. Яркий свет уличных прожекторов просачивался сквозь маркизы на высоком окне и рисовал белые прямоугольники на полу классной комнаты верхнего этажа, которую она переделала под свою спальню-гостиную. Мисс Гейсс изо всех сил прислушивалась, не обращая внимания на грохочущий в ушах пульс, но из классной комнаты под ней не доносилось никаких необычных звуков. Снаружи тоже было тихо. Молчаливый ряд видеомониторов рядом с ее кроватью показывал пустые коридоры, залитый светом двор, замершие игровые площадки. На ближайшем к ней мониторе отображалась темная классная комната: ученики стояли, сидели, распростершись на партах, заваливались в стороны или натягивали цепи. Все они были здесь.

«Просто сон, — сказала себе мисс Гейсс. — Ложись и спи дальше».

Но вместо этого она встала с постели, натянула свое лоскутное платье поверх фланелевой ночной рубашки, повязала поверх резиновый фартук, сунула ноги в сапоги, взяла «ремингтон», отыскала прибор ночного видения, который Донни привез с городского склада, набитого подобными товарами, и вышла, чтобы подняться по широкой лестнице на колокольню.

Мисс Гейсс вышла на узкую площадку, огибающую колокольню по периметру. Отсюда просматривалась вся территория, и лишь участок восточного двора школы был закрыт фронтоном. Свет прожекторов заливал игровые площадки, ров, освещал ближайшие участки разровненного бульдозером мусора там, где когда-то стояли соседние дома. Ничто не двигалось.

Учительница зевнула и покачала головой. Ночной воздух был холодным, она видела облачко собственного дыхания. «Я уже слишком стара, чтобы вот так вскакивать. Банды беженцев сейчас гораздо опаснее покойников».

Она развернулась, чтобы спуститься по лестнице, но в последний момент задержалась перед распределительным щитом, который они с Донни установили на колокольне. Тихонько вздохнув, она потянула рубильник, отключающий прожектора, и принялась возиться с прибором ночного видения. Он был тяжелым, плохо сидел у нее на голове и не налезал поверх ее очков. Кроме того, она постоянно ощущала, что выглядит по-идиотски с этой штукой на лице. Однако Донни рисковал жизнью, когда ездил за ним в город. Она передвинула свои очки на лоб и опустила на глаза прибор ночного видения.

Развернулась и окаменела. Твари шевелились на западе, за пределами того круга, который высвечивали прожектора. Они копошились между мусорными кучами, бледные сгустки выбирались из фундаментов и нор в каменных завалах. Мисс Гейсс могла определить, что они мертвы, по тому, как они спотыкались и падали, и поднимались снова, натыкаясь на препятствия, и все равно упрямо продолжали продвигаться вперед. Их было двадцать… нет, не меньше тридцати высоких силуэтов, направлявшихся прямо к школе.

Она развернулась на север. Еще штук тридцать или больше фигур двигалось оттуда. На востоке еще отряд, на расстоянии броска камня ото рва. И еще сколько-то на юге.

Больше сотни мертвецов приближалось к школе.

Мисс Гейсс сдернула прибор ночного видения и присела на край лестницы, пригибая голову едва ли не к коленям, чтобы черные пятна перед глазами померкли и она снова смогла нормально дышать.

«Они никогда еще не организовывались вот так. Никогда не приходили все вместе».

Она ощутила, как сердце прыгнуло, дрогнуло, после чего снова забилось.

«Я и не подозревала, что в окрестностях осталось столько мертвецов. Как же…»

Часть ее разума кричала, чтобы она прекратила теоретизировать и сделала что-нибудь. «Они идут за детьми!»

Это нелепо. Мертвецы едят только живую плоть… или хотя бы плоть, только что бывшую живой. Значит, они должны идти за ней. Однако кошмарная уверенность не проходила: «Они хотят забрать детей».

Мисс Гейсс защищала своих детей на протяжении тридцати восьми лет. Она оберегала их от самых худших проявлений жизни, позволяя своим ученикам, насколько это было возможно, оставаться в безопасности и плодотворно трудиться весь учебный год. Она защищала своих детей друг от друга, от хулиганов и их же недобрых ровесников; она защищала их от бессердечного тупоумного начальства; она оберегала их от превратностей учебного плана и от кошмарных местечковых философий. Мисс Гейсс защищала, по мере сил, свои четвертые классы от слишком раннего взросления и вульгарных проявлений общества, всегда поощряющего вульгарность.

Она защищала их — всеми своими способностями и силой воли — от побоев, похищений, психологического и сексуального насилия со стороны тех монстров, которые прятались под масками пап и мам, приемных родителей, дядюшек или дружелюбно настроенных чужаков.

И вот теперь эти мертвые твари явились за ее детьми.

Мисс Гейсс пошла вниз по лестнице так стремительно, что фартук и подол платья захлопали на ветру.

Мисс Гейсс понятия не имела, почему в строительном вагончике на шоссе оказался сигнальный пистолет, в отсеке, соседнем с тем, в котором она обнаружила подрывные капсюли, но пистолет она оценила. К нему прилагалось всего три заряда, тяжелые штуки, которые походили на гипертрофированные патроны для дробовика. До сих пор она не израсходовала ни одного.

И вот теперь она поспешно поднималась обратно на колокольню с ракетницей в руке и тремя зарядами в кармане фартука. Еще она прихватила четыре коробки патронов калибра.30-.06.

Некоторые из покойников все еще топтались в сотне ярдов от игровой площадки, но остальные уже форсировали ров.

Мисс Гейсс извлекла из кармана заряд, переломила ракетницу и неловкими пальцами принялась вставлять патрон. Заставила себя остановиться и перевести дух. Прибор ночного видения болтался на шее, тяжелый, словно альбатрос. «Где мои очки? Куда я подевала свои очки?»

Она протянула руку к голове, опустила на место свои бифокальные очки, снова отдышалась и засунула ракету в пистолет. Со щелчком соединила части ракетницы и потянула рубильник, включающий прожектора, отчего игровые площадки залило белым светом.

Дюжина или больше мертвецов находились перед рвом. Еще десятки ковыляли по улицам с двух сторон.

Мисс Гейсс взяла ракетницу обеими руками, закрыла глаза и нажала на курок. Ракета взмыла слишком высоко и упала, не долетев до рва дюжины ярдов. Она заполыхала алым огнем, лежа на земле. Голый покойник с торчащими наружу берцовыми костями перешагнул через огонек и продолжил рывками двигаться к школе. Мисс Гейсс перезарядила пистолет. Взяла ниже и выстрелила в западном направлении.

На этот раз ракета ударилась в грязный склон на дальней стороне рва и исчезла из виду. Алый огонек пошипел секунду, а потом погас. Еще с дюжину бледных силуэтов форсировало ненадежную преграду.

Мисс Гейсс зарядила последнюю ракету. Внезапно раздался звук, похожий на порыв неизвестно откуда взявшегося ветра, и всю западную часть рва охватило пламя. Последовала пауза, после чего пламя ринулось на юг и на север, заворачивая за углы, словно приведенные в движение хитро уложенные костяшки домино. Мисс Гейсс перешла на восточную сторону смотровой площадки, наблюдая, как огонь несется по рву, пока вся школа не оказалась в центре громадного прямоугольника пламени тридцати футов высотой. Даже с расстояния пятьдесят ярдов она ощущала жар на лице. Она опустила ракетницу в большой карман фартука.

Примерно две дюжины фигур, уже пересекших канаву, ковыляли через игровую площадку. Несколько запуталось в колюще-режущей проволоке, но затем вырвалось на свободу и двинулось дальше.

Мисс Гейсс посмотрела на свои руки. Они больше не дрожали. Она старательно зарядила «ремингтон», заполнив обойму. Затем подтянула ремень винтовки, как было показано в книгах, надежно уперлась локтями в перила, глубоко вдохнула и приставила глаз к телескопическому прицелу. Когда повсюду полыхало пламя, ей не нужны были огни прожекторов. Она выбрала первый движущийся силуэт, прицелилась ему в череп и плавно спустила курок. После чего прицелилась в следующего.

На краю игровой площадки все остальные форсировали ров, несмотря на огонь. Кажется, ни один не повернул назад. Каким бы невероятным это ни показалось, но несколько даже прорвалось, закопченные, но невредимые; большинство выходило пылающими, словно вымоченные в бензине факелы, языки пламени играли на их телах, накатывая оранжево-черными волнами. Они продолжали двигаться вперед еще долго после того, как сгнившая одежда и сгнившая плоть обгорали до костей. Даже наполовину оглохнув от грохота «ремингтона», мисс Гейсс слышала далекое «чпок», когда мозговая жидкость, перегревшись и превратившись в пар, взрывалась в черепах, превращая их в осколочные гранаты. После чего тело падало, добавляя к общей иллюминации персональный погребальный костер.

Мисс Гейсс передвинула прицел, выстрелила, кинула взгляд поверх ствола, убеждаясь, что труп упал на землю и там и остался, нашла новую мишень, прицелилась и снова выстрелила. После трех выстрелов она переходила по балкону в следующий сектор, опиралась на перила и выбирала мишень. Ей пришлось перезаряжать пять раз.

Когда она закончила, на игровой площадке валялось больше сотни тел. Некоторые до сих пор пылали. Все было тихо.

Однако она слышала треск и грохот металлической решетки с той стороны, где твари все-таки прорвались, с восточной стороны школы. Здесь на линии огня находился фронтон здания. Тридцать или даже больше тварей добрались до школы и раздирали оконные ставни и укрепленные двери.

Мисс Гейсс оттянула воротник своего платья и утерла им лицо. На ткани осталась копоть от дыма, и она с удивлением заметила, что у нее слезятся глаза. Повесив «ремингтон» на плечо, мисс Гейсс спустилась по лестнице и вошла в свою комнату. Автоматический девятимиллиметровый браунинг Донни лежал в ящике, куда она положила его в тот день, когда кремировала Донни. Пистолет был заряжен. Также в ящике лежали два запасных магазина и желтая коробочка с запасными патронами.

Мисс Гейсс положила коробочку и магазины в карман своего фартука, вынула браунинг и пошла вниз по широкой лестнице, ведущей на первый этаж.

В конце концов, она едва не погибла из-за усталости.

Она расстреляла все три магазина, один раз перезаряжала и была уверена, что ни одного из тех не осталось, когда опустилась на дорожку, чтобы отдохнуть.

Последний труп принадлежал высокому мужчине с длинной бородой. Она прицелилась из браунинга с пяти футов и выпустила оставшуюся пулю в левый глаз твари. Труп упал, как будто ему перерезали сухожилия. Мисс Гейсс и сама рухнула, тяжело опустившись на боковую дорожку, слишком измотанная и переполненная омерзением, чтобы возвращаться через парадный вход.

Огонь во рву утих, спалив верхний слой почвы. Костры поменьше добавляли дыма и огня в воздух, уже затянутый темной пеленой. Десятки распростертых тел усеивали парадное крыльцо и боковые дорожки. Мисс Гейсс хотелось зарыдать, но она слишком устала, чтобы делать хоть что-нибудь, она смогла лишь опустить голову и глубоко, медленно дышать, пытаясь избавиться от вони сгоревшей падали.

Бородатый труп перед ней рывком поднялся и заковылял по шести футам разделяющей их дорожки к мисс Гейсс, протягивая когтистые пальцы.

Мисс Гейсс успела подумать: «Пуля ударилась о кость, не попав в мозг», — и тварь выбила у нее из рук браунинг, заставив ее повалиться назад, подминая под себя винтовку на ремне. Очки слетели с носа, когда в нее вцепились холодные пальцы трупа. Его рот начал приближаться, словно желая поцеловать ее лишенным губ, разинутым ртом.

Правая рука мисс Гейсс была придавлена, но левая свободна, она принялась шарить ею в кармане фартука, нащупывая оставшиеся пули, находя и отбрасывая щипцы, и наконец рука вынырнула, сжимая что-то тяжелое.

Мертвец наклонился, чтобы сожрать ей лицо, прогрызть себе путь к мозгам. Мисс Гейсс сунула ему в пасть по-мультяшному широкое дуло ракетницы и спустила курок.

Костры догорели к восходу солнца, однако в воздухе пахло дымом и гнилью. Мисс Гейсс прошаркала через коридор, отперла классную комнату и остановилась, глядя на класс.

Все ученики были необычно притихшими, как будто каким-то образом узнали о ночных событиях.

Мисс Гейсс не заметила этого. Чувствуя, что усталость захлестывает ее, словно волна, она возилась с замками, снимая цепи с их шей и запястий, потом повела их на улицу на общих цепях. Она протащила их через проходы в колюще-режущей проволоке, словно вела на прогулку свору слепых, неуклюжих собак.

На краю игровой площадки она отперла замки железных ошейников, выдернула из них общие цепи и швырнула все на землю. Маленькие тела пошатывались, как будто пытаясь восстановить равновесие, какое им помогали сохранять натянутые цепи.

— Занятия окончены, — устало произнесла мисс Гейсс. В свете восходящего солнца от предметов вокруг тянулись длинные тени, и у нее болели глаза. — Уходите, — шепотом проговорила она. — Идите по домам.

Она не оглянулась, проходя через лабиринт в проволоке и направляясь обратно к школе.

Кажется, прошло немало времени, пока учительница сидела за своим столом, слишком уставшая, чтобы двигаться, слишком уставшая, чтобы подняться наверх и поспать. Классная комната была пуста так, как только может быть пуста классная комната.

Спустя какое-то время, когда солнечный свет прокрался по лакированным деревянным полам почти до самого ее стола, мисс Гейсс начала было подниматься, но ей помешал толстый фартук. Она сняла фартук и вытряхнула содержимое карманов на стол: щипцы, желтая коробочка с патронами, девятимиллиметровый браунинг, который она взяла из ящика, наручники, которые она только вчера сняла с Майкла, пустые гильзы, три поляроидных снимка. Мисс Гейсс взглянула на первый снимок и неожиданно опустилась обратно на стул.

Она поднесла фотографию к свету, внимательно рассмотрела, затем проделала то же самое с оставшимися двумя.

Тодд улыбался в камеру. В этом не было никакого сомнения. Это не была гримаса, не был спазм, не было случайное сокращение мышц мертвого рта. Тодд смотрел прямо в камеру и улыбался — показывая голые десны, что верно, то верно, но все равно улыбался.

Мисс Гейсс всмотрелась еще внимательнее и поняла, что Сара тоже смотрит в камеру. На первом снимке она смотрела на куриные наггетсы, зато на второй фотографии…

Из коридора донесся шаркающий, скребущий звук.

«Боже мой, я же забыла заложить засовом западную дверь». Мисс Гейсс осторожно отложила фотографии и подняла свой браунинг. Магазин был полон, один патрон в патроннике.

Шарканье и скрежет продолжались. Мисс Гейсс уперлась прикладом в бедро и принялась ждать.

Тодд вошел первым. Лицо его было лишено выражения, как и прежде, но в глазах у него было… что-то. Потом вошла Сара. Кирстен с Дэвидом появились спустя секунду. Друг за другом они, шаркая, входили в классную комнату.

Мисс Гейсс слишком устала, чтобы двигаться. Она знала, несмотря на все ее рассуждения о слабости детских рук и пальцев в качестве оружия, двадцать три ребенка просто сметут ее, как приливная волна. У нее нет двадцати трех пуль.

Да это и не имело значения. Мисс Гейсс знала, что ни за что не станет стрелять в этих детей. Она положила пистолет на стол.

Дети продолжали входить в комнату. Сара Джей вошла вслед за Джастином. Майкл появился последним. Все двадцать три были здесь. Они пошатывались, спотыкались и толкались. Цепей не было.

Мисс Гейсс ждала.

Тодд первым нашел свое место. Он упал на стул, затем рывком поднял себя рядом с партой. Остальные дети наталкивались и стукались друг о друга, но постепенно находили свои места. Глаза их вращались, взгляд блуждал, но все они смотрели более-менее вперед, приблизительно в сторону мисс Гейсс.

Их учительница сидела перед ними один долгий миг, ничего не говоря, ни о чем не думая, едва осмеливаясь дышать из боязни спугнуть мгновение и опасаясь, что все это лишь наваждение.

Момент не был нарушен, просто прозвенел первый звонок, разнесшийся эхом по длинным коридорам школы. Последняя учительница посидела еще секунду, собираясь с силами и подавляя горячее желание расплакаться.

Потом мисс Гейсс поднялась, подошла к доске и своим самым лучшим наклонным почерком принялась выводить расписание, чтобы они знали, чем будут заниматься и что изучат за этот день.

@темы: Рассказ

---

23.01.2014 в 10:45

Пишет  Сарт:

кликабельно

@темы: Религия, Разное, Рисунки

---

Вот просят дать денежку на создание этого:

@темы: Фехтование, Видео, Игры, История

---

22.01.2014 в 20:00

Пишет  Roldo:

Интересный блог нарыл, конечно скорее по профессиональной деятельности, но там любому человеку будет что почитать.

Кнопка. История длиной в 100 лет

Раз уж мы начали разбирать историю появления разных частей современных веб-интерфейсов, то неплохо было бы рассказать о кнопке. И о том, как на протяжении последних 100 лет менялось пользовательское мышление людей в отношении кнопок.
Другими словами, сегодня мы поговорим о том, как мы пришли от этого — к этому:

А еще мы поговорим о том, как кнопки изменили наше понимание этого мира. Вы не представляете, насколько сильным было это влияние: кнопки поменяли саму парадигму нашего мышления.

Самое простое действие

Вы вышли из автомобиля, поставили его на сигнализацию, по пути отправили sms. Набрали на домофоне номер своей квартиры, зашли в лифт, поднялись на свой этаж, зашли домой. Зажгли свет в прихожей, добрались до кухни, поставили кипятиться чайник, включили компьютер. Всё это заняло у вас 1 минуту. Вы нажали на самые разнообразные кнопки минимум 10 раз.

Кнопки дают нам возможность просто запускать сложные процессы. В одной диссертации по философии нашлось прямо-таки пугающее определение:
«Выступающий на поверхности кусочек пластмассы, знакомый нам еще по детским игрушкам, обладает властью над простыми вещами, превышающими физическую силу человека».

Мы с вами живем в эпоху тотального перехода от рельефной «кнопочной» эры к эре «поверхностей». Всё становится плоским, чувствительным к прикосновениям, взывающим к интуиции, накопленному опыту общения с кнопочными интерфейсами. К тому самому пользовательскому опыту (User Experience, он же UX). Но и у эры кнопок была своя эра-предшественник. Назовем ее «эра рычага». Рассмотрим прошлое — чтобы лучше понять настоящее.

Эра рычага. Механическая

Человечество по сути своей — стадо умных приматов. Мы всегда использовали предметы окружающего мира, чтобы усилить с их помощью собственные возможности. Так кость превращалась в лопату, палка — в грабли, сталь — в механизмы. Например, пистолет можно упрощенно описать как механизм, который одним нажатием на кнопку выбрасывает маленький «камень» с высокой скоростью и точностью. И выбрасывает куда эффективнее, чем если бы человек швырялся боеприпасами «вручную». Клавиши пианино — не что иное, как кнопки, запускающие удары молоточков по струнам.

Особенность механической эпохи состояла в том, что можно было увидеть всю последовательность взаимодействий: как один процесс запускает второй, усиливая первоначальное действие, и так далее, от инициации до финального результата.
— Рычаг усиливает движение. Рычаг — символ механической эпохи.
Что по-настоящему изменили подобные технологии — так это то, как мы стали воспринимать мир. Реальность перестала восприниматься, как нечто статичное — с приходом технологий механической эры человечество обрело власть над временем и расстоянием.



До этого мы говорили о рычаге. Рычаг несет в себе смысл усиления: если в начале «цепочки» человек толкает рычаг, то и в конце этой цепочки происходит толчок — усиленный за счет шестеренок, ремней, блоков и других механизмов. В случае с кнопкой всё обстоит иначе: в начале цепочки происходит легкое нажатие, в конце — что угодно.

Простой пример с лампочкой: вы нажимаете на выключатель, но нажатие не усиливает яркость света, как бы это произошло с логикой рычажного механизма. Технология абстрактного взаимодействия открыла новый путь осмысления мира. Абстрактность — черта электронной эры, следующей по списку.

Эра кнопки. Электронная

Какой была первая кнопка? Это кнопка на фонарике — именно этот прибор принес кнопку в повседневность и по пути произвел революцию в понимании людьми электрического света. 1899-й год.

Джордж Истмэн (George Eastman) из компании Kodak поспособствовал внедрению фотокамер в жизнь обывателей. Слоганом камеры был незабвенный «Вы нажимаете кнопку, мы делаем всё остальное». Тем самым слово «кнопка» приравнивалось к слову «простота».

Именно в начале двадцатого века (именно, в 1900-м году) кнопочные дверные звонки вытеснили своих веревочных собратьев. С распространением электричества в 1910 в домах стали появляться кнопочные выключатели. В газетах появляются карикатуры на мрачный мир будущего: ленивый человек сидит в кресле, окруженный кнопками на все случаи жизни. Ну, по тогдашним представлениям о будущем, конечно.

Ссылка на упомянутое на слайде видео. Тот еще sci-fi

Следующей революционной технической новинкой стало радио (1920). К 1938-му году было продано (внимание) 30 миллионов радиоприемников. Это был настоящий «интернет-бум» начала прошлого века. Но для настройки на любимую радиостанцию обыватель должен был быть «немножко ученым». Так было вплоть до 1938-го, когда на радио впервые появились кнопки. Это был первый в истории прецедент функции «сохранить». Вы могли сохранить найденную станцию на кнопку и затем вызвать ее одним нажатием.
— Кнопки олицетворяли будущее
В годы мирового экономического кризиса (1939) люди мечтали о лучшей жизни. Фильм 1940-го года Leave it to Roll-Oh отлично иллюстрирует концепцию воображаемого будущего с его атрибутом: домашним роботом-прислугой (который может даже починить печь!). Управлять роботом можно с помощью кнопочной панели.

Мысль о будущем не стоит на месте, в 1957 в Диснейленде открывается Monsanto House of the Future, напичканный автоматикой, пластиком и, конечно же, кнопками!

Но не только футурологи грезили кнопками. Маркетинг тоже не спал.

— Кнопки олицетворяли роскошь
В пятидесятых кнопочные технологии распространились на множество потребительских товаров, включая новый предмет роскоши для среднего класса — автомобиль. Фраза «pushbutton» стала прилагательным, стоящим в одном ряду с такими словами, как «современный», «роскошный», «продвинутый», «новый», «простой» и т.д. Всё, что заводилось с кнопки, автоматически приобретало статус «премиум». Вот, например, духовка, стиральная машина и открывалка консервов — для хозяюшек той же эпохи:


Слоган эпохи: «так легко, что даже женщина сможет сделать это».
До кнопок была технологическая пропасть между тогдашними «гиками» и простыми людьми. Теперь же каждый мог пользоваться каким угодно сложным прибором — ведь для это нужно было только нажать на кнопку.
Рекламный прием «pushbutton» нельзя назвать самым изящным, однако он используется и по сей день. Только теперь он перекочевал на веб-сайты — вспомните это бесчисленные «всё, что вам нужно сделать, это нажать на кнопку».



Первый пульт дистанционного управления тоже появился в «кнопочную» эру, в 1956. Люди могут контролировать технику на расстоянии и без проводов!
Но ассоциации с будущим и роскошью — это еще не всё.

— Кнопки олицетворяли страх
После второй мировой войны началась гонка вооружений. Угроза ядерного уничтожения представлялась такой же легкой, как одно несильное нажатие. Помните крылатую фразу с BBC: «У кого палец лежит на ядерной кнопке?».

— Кнопки олицетворяли контроль
В это же время инженеры строили сложные вычислительные машины внушительных размеров, с рядами кнопок. Только немногие специалисты могли работать с такими машинами, используя особый профессиональный язык.
И обратная сторона: нажатие на неправильную кнопку вызывает хаос, катастрофу.

Но кнопка постепенно обрастает и другими символами.

— Кнопки олицетворяли игру
Игровой пинбол-автомат «Шалтай-Болтай» (Humpty Dumpty, 1947) — первая игрушка, использовавшая флипперы, лопатки, подбрасывающие шарик. Игрок впервые мог с помощью сложного механизма взаимодействовать с шариком и его окружением. Инструментом управления были, как вы понимаете, всё те же кнопки.

Так началась новая история игр. В 1977 произошла вторая революция в игромире — с появлением приставки Atari. И, конечно же, первого кнопочного джойстика — иконы целого поколения. Игры пришли в дом.

Бум аркад пришелся на 1970-е. Постепенно умение ловко управляться с кнопками стало ценным навыком, который породил целую индустрию. Человечество накопило достаточный пользовательский опыт для того, чтобы интуитивно понимать кнопочные интерфейсы. Настало время, когда кнопка выросла в нечто большее, чем просто «выступающий кусочек пластмассы».
— Кнопка стала метафорой
Это новое качество кнопки помогло перейти к следующей эре.

Эра «поверхности». Электронная

До этого кнопки были физическими объектами. В 1984-м году Macintosh представил миру идею того, что кнопки могут быть виртуальными:

Но виртуальные кнопки всё еще нуждаются в кнопках физических. Чтобы нажать на «Ок», пользователь должен использовать кнопочную мышь. Однако концепция была настолько новаторской, что компании Apple пришлось обучать людей тому, как этим пользоваться. Они выкупили 39 рекламных страниц еженедельника Newsweek для того, чтобы опубликовать инструкцию.


Вместе с появлением компьютерных интерфейсов, а потом и интернета, с кнопками произошла еще одна метаморфоза:
— Кнопка потеряла форму
В вебе «кнопкой» может быть всё, что угодно. И этому не нужно иметь специальную форму — визуально они могут быть, например, подчеркнутым текстом. Или изображением. Для примера пара картинок для сравнения — на первом кадре «сайт как он есть», на втором только интерактивная его часть:

Пользовательский опыт вкупе с проверенной годами системой обозначений в вебе помогают интуитивно понимать, в какое место сайта нужно кликнуть, чтобы получить результат. Появляется целая профессия — проектировщик пользовательских интерфейсов (UI-дизайнер), который должен обладать навыками аналитика, а помимо этого, уметь «предугадывать», какой вариант интерфейса будет в данном случае наиболее удобен пользователю.

Следующий шаг в эволюции кнопок был вполне закономерным: появился совершенно новый тип интерфейса, который не требовал «посредника» между пальцем пользователя и кнопкой.
— Виртуальные кнопки стали чувствительными к прикосновениям
Тачскрины еще относительно недавно были чем-то на грани научной фантастики. Но технология стремительно проникла в нашу жизнь: сначала на экраны всевозможных терминалов, затем — на дисплеи мобильных устройств и портативных компьютеров.

В какой эре мы живем сейчас? Давайте подведем итог. Кнопкам больше не нужны:
- Форма.
- Контур.
- Объем.
- Слова для обозначения.
- Украшения.
и так далее.



В то же время, какие свойства мы предписываем кнопкам? Осознанно или на уровне подсознания:
- Простота.
- Контроль.
- Магия.
- Игра.
- Легкость.
- Автоматизация.
Теперь мы думаем об объектах не как о статичных вещах, но как о предметах, имеющих глубину и продолжительность во времени. Мы приближаемся к той эпохе, когда всё будет интерактивным.

Эволюцию интерфейсов (со взглядом в будущее) можно представить так: Эра рычага → Эра кнопки → Эра «поверхности» → Эра динамичного интерфейса. Последняя не за горами, первые ласточки уже есть.



Сегодняшние дети моментально учатся использовать тот же iPad, ведь его технология не задействует никакие «промежуточные» контроллеры. А результат каждого действия — легко интуитивно предугадать. (подтверждено годовалой племянницей - прим. ролд.)

Представьте поколение, выросшее в эпоху, когда тач-поверхности и повсеместная интерактивность — обыденные вещи. Представьте, насколько это качественно меняет их сознание, в сравнении с нашим.
И попробуйте угадать — какую технологию взаимодействия и какой интерфейс они предложат миру?

Заключение
Кнопка имеет историю длиной в 100 лет: от механической эры до эры электроники и компьютерных технологий. Это одно из самых значимых изобретений XX-го века.

blog.sibirix.ru/2013/12/24/history-of-button/

От себя добавлю: мы порой недооцениваем важность и смысл многих окружающих нас вещей, а тем не менее эти вещи действительно "делают эпоху". И каждое новое изобретение, выросшее из чего-то хорошо забытого старого, в будущем вызовет такой же бум в развитии всего человечества.

@темы: История, Разное, Статьи, Наука

---

Народ, у вас Рутрэкер на этой неделе нормально пашет?

@темы: Вопрос залу

---

Забавно, насколько часто придирки людей к неисторичности и прочей нереалистичности кинофильмов представляют из себя визги невежд, направленные супротив качественно подготовившихся и основательно порывшихся по источникам профессионалов.

П.С. Эт я историю травли "Гладиатора" читаю.

@темы: Кино, Мысли вслух