Бездна

.В одной деревушке жила-была девушка по имени Ассоль. Она верила, что когда-нибудь из-за моря придет корабль с алыми парусами, с него сойдет красавец-капитан и увезет ее с собой в свою далекую страну. Односельчане смеялись над ней и дразнили сумасшедшей, а она приходила на берег моря и ждала...
...И однажды на горизонте показался корабль с алыми парусами. С него сошел светловолосый и голубоглазый капитан. А вместе с ним такие же красивые моряки. И они увезли с собой Ассоль. И многих других жителей. А кого не увезли - убили. Так началась Эпоха Викингов...

@темы: Цитаты

---

Познавательно..

20.08.2009 в 09:59

Пишет  Модо:

И еще о дезе
Кондопога своими руками.

@темы: Разное, Ссылки

---

20.08.2009 в 03:20

Пишет  Король Ондатра:

Гаи-шник новой эры.



UPD: ой бл, забыл ссылку указать - конкурс "ФотоМотоЖаба" на мото.ру.

@темы: Разное, Рисунки

---

Восполняем пробелы..

19.08.2009 в 21:39

Пишет  Мифическая личность:

Советско-финЛЯНДская война: поражение или победа? Пыхалов И.
В отечественной историографии советско-финляндская война 1939-1940 годов, или, как её называют на Западе, Зимняя война, долгие годы была фактически предана забвению. Этому способствовали и не слишком удачные её результаты, и практиковавшаяся в нашей стране своеобразная «политкорректность». Официозная советская пропаганда пуще огня боялась обидеть кого-либо из «друзей», а Финляндия после Великой Отечественной войны считалась союзницей СССР.

За последние 15 лет положение коренным образом изменилось. Вопреки известным словам А.Т.Твардовского о «незнаменитой войне» сегодня эта война очень даже «знаменита». Одна за другой выходят посвящённые ей книги, не говоря уж о множестве статей в различных журналах и сборниках. Вот только «знаменитость» эта весьма своеобразная. Авторы, сделавшие обличение советской «империи зла» своей профессией, приводят в своих публикациях совершенно фантастическое соотношение наших и финских потерь. Какие-либо разумные причины действий СССР напрочь отрицаются:

«А при каких условиях вспыхнула эта никому не нужная и очень непопулярная в народе война? Первое и самое главное – она не была объективной необходимостью. Это был личный каприз Сталина, вызванный неясными пока причинами»[363].

Ну ещё бы! Какая может быть логика в злодеяниях «преступного сталинского режима»? Стоит ли удивляться, что многие наши соотечественники сегодня искренне уверены, будто Советский Союз эту войну проиграл.

Прежде чем приступить к разбору событий Зимней войны, следует вспомнить, хотя бы вкратце, историю русско-финских отношений.


Государство из царской пробирки

Как известно, никогда не имевшие собственной государственности финские племена были в XII-XIV вв. постепенно завоёваны Швецией. Находясь под властью шведов, Финляндия не имела ни административной, ни даже культурной автономии. Официальным языком был шведский. На этом языке говорили дворянство и весь образованный слой общества, на нём велось обучение, печатались книги. Финский же считался языком простолюдинов.

Согласно подписанному 5(17) сентября 1809 года Фридрихсгамскому мирному договору, завершившему последнюю Русско-шведскую войну, вся территория Финляндия отошла к России [364]. За 100 с небольшим лет пребывания в составе Российской империи из бывшей шведской провинции Финляндия стараниями неразумных российских монархов фактически превратилась в автономное государство со всеми присущими ему атрибутами. Великое Княжество Финляндское получило собственные органы власти, денежную единицу, свои армию, почту, таможню. Государственным языком оставался шведский, а с 1863 года такой же статус приобрёл и финский язык. Все посты в администрации, за исключением должности генерал-губернатора, занимали местные уроженцы. Собранные в Великом Княжестве налоги тратились исключительно на нужды края. Власти империи старались не вмешиваться в финляндские дела. Как образно заметил в 1880-е годы один из депутатов народной партии Швеции: «Маленький финский лев, попав на широкую грудь русского орла, так окреп и вырос, что мы, оставившие его вам в виде хилого львёнка, не узнаём нашего бывшего вассала»[365].

Никакой политики русификации не наблюдалось. Миграция в Великое Княжество русского населения была фактически запрещена. Более того, проживавшие в Финляндии русские находились в неравноправном положении по сравнению с коренными жителями. Таким образом, жаловаться на национальное угнетение в «тюрьме народов» финнам никак не следует [366].

В довершение всего 11(23) декабря 1811 года в состав Великого Княжества была передана Выборгская губерния, включавшая в себя земли, отошедшие к России по мирным договорам 1721 и 1743 годов [367]. В результате административная граница Финляндии вплотную придвинулась к Петербургу.

Разумеется, взамен благодарности выращенная и вскормленная при попустительстве тогдашних российских властей местная националистическая элита захотела независимости. После начала революции в России её мечта исполнилась. 23 ноября (6 декабря) 1917 года сейм провозгласил Финляндию независимым государством. 18(31) декабря 1917 года независимость Финляндии была признана советским правительством [368].

В ночь на 15(28) января 1918 года в бывшем Великом Княжестве началась революция, вскоре переросшая в гражданскую войну. Белые призвали на помощь немецких интервентов. 3 апреля 1918 года на полуострове Ханко высадились германские войска – так называемая «Балтийская дивизия» численностью 12 тыс. человек под командованием генерала фон дер Гольца. Ещё один немецкий отряд численностью 3 тыс. человек высадился 7 апреля у города Ловисы [369]. С их помощью белые финны сумели одержать победу над красными. 14 апреля германские войска заняли Хельсинки, 29 апреля пал Выборг. В начале мая война закончилась [370].

Победители развязали массовый террор. 8,3 тыс. человек были казнены, около 12 тыс. умерли в концентрационных лагерях летом 1918 года [371]. Общее количество брошенных в тюрьмы и концлагеря достигало 90 тысяч [372]. Для сравнения: в ходе боевых действий белые потеряли 3178 человек, красные – 3463 [373].

Помимо сторонников красных, уничтожались русскоязычные жители Финляндии. Как сказано по этому поводу в подписанной заместителем наркома иностранных дел Г.В.Чичериным ноте германскому послу графу В.Мирбаху от 13 мая 1918 года, «происходило настоящее истребление русского населения без всякого различия, истреблялись старики, женщины и дети, офицеры, учащиеся и вообще все русские»[374].

Опасаясь, что новоиспечённое «независимое государство» может выйти из-под их контроля, немецкие хозяева категорически потребовали, чтобы там была установлена монархия с германским принцем во главе. 9 октября 1918 года сейм избрал королём Финляндии шурина кайзера Вильгельма II – принца Фридриха Карла Гессенского [375]. Увы, этот верноподданнический порыв пропал втуне, поскольку месяц спустя Германия проиграла 1-ю мировую войну и таким образом немецкий король на финском троне стал совершенно неуместен.

Не удовлетворившись отделением от России, власти новоиспечённого государства попытались урвать кусок в русской смуте. Ещё 23 февраля 1918 года главком финской армии генерал К.Г.Маннергейм заявил, что «не вложит меч в ножны, пока не будет освобождена от большевиков Восточная Карелия»[376]. 15 марта Маннергейм утвердил так называемый «план Валлениуса», предусматривавший захват российской территории до линии Белое море – Онежское озеро – река Свирь – Ладожское озеро. При этом Финляндии отходили также область Печенги и Кольский полуостров, а Петроград должен был получить статус «вольного города» наподобие Данцига [377]. В тот же день финляндский главком отдал приказ экспедиционным отрядам из добровольцев выступить на завоевание Восточной Карелии. 15 мая 1918 года правительство Финляндии объявило войну Советской России [378]. Тем не менее благодаря вмешательству Германии, заключившей с РСФСР Брестский мир, вплоть до осени 1918 года боевых действий финны фактически не вели.

Ситуация изменилась после поражения Германии в 1-й мировой войне. 15 октября 1918 года финские отряды оккупировали принадлежащую РСФСР Ребольскую волость. В январе 1919 года была захвачена соседняя с Ребольской Поросозёрская волость [379].

В апреле 1919 года перешла в наступление так называемая Олонецкая добровольческая армия. Захватив часть Южной Карелии, включая город Олонец, её подразделения подошли к столице Карелии Петрозаводску [380]. Однако в ходе Видлицкой операции 27 июня – 8 июля финские отряды были разбиты и отброшены с советской территории [381]. Осенью 1919 года финские войска вновь предприняли наступление на Петрозаводск, но 26-27 сентября были отброшены в ходе Лижемской операции [382].

Наконец, после того как 14-21 июля 1920 года Красная Армия выбила вооружённые силы финнов с территории Карелии, за исключением Ребольской и Поросозёрской волостей, финское правительство согласилось на переговоры [383]. 14 октября того же года был заключён Юрьевский мирный договор, согласно которому Финляндии передавалась никогда не принадлежавшая ей область Печенги (Петсамо) [384].

Тем не менее в Хельсинки вовсе не собирались отказываться от планов создания «Великой Финляндии». Воспользовавшись тем, что в протоколе к Юрьевскому договору советское правительство взяло обязательство в течение двух лет не содержать войск на территории Ребольской и Поросозёрской волостей, за исключением пограничной и таможенной стражи [385], финское руководство вновь попыталось решить карельский вопрос силой. В октябре 1921 года на территории Тунгудской волости был создан подпольный «временный Карельский комитет», начавший формирование кулацких «лесных отрядов» и давший сигнал к вторжению белофинских войск [386]. Из финнов и карелов был сформирован Ребольский батальон под командованием майора Пааво Талвелы. Вскоре батальон Талвелы захватил Реболы и Порос-озеро [387]. К концу декабря белофинские отряды, численностью 5-6 тыс. человек, продвинулись до линии Кестеньга – Суомусалми – Рутозеро – Паданы – Порос-озеро [388].

Для отпора вторжению к концу декабря советские власти сосредоточили в Карелии 8,5 тыс. человек, 166 пулемётов, 22 орудия. К началу января 1922 года советские войска заняли Порос-озеро на южном фланге фронта, Реболы и Кимас-озеро на центральном участке фронта, разбив главную группировку финнов. Северная группа 25 января овладела Кестеньгой и Кокисальмой, а в начале февраля 1922 года совместно с центральной группой взяла военно-политический административный центр «Карельского комитета» – город Ухту. К середине февраля территория Карелии была полностью освобождена [389]. 17 февраля 1922 года боевые действия прекратились [390].


Прохладный мир

События 1921-1922 годов в Карелии заслуживают особого внимания в связи с постоянным ёрничаньем обличителей советской «империи зла»: дескать, разве способна маленькая Финляндия угрожать огромной России? Выясняется, что финская угроза оставалась вполне реальной. Как заявил после неудавшегося карельского похода командовавший белофинскими добровольцами Талвела: «Я убедился, что освободить Карелию от рюсся (презрительное наименование русских. – И.П.) можно не иначе, как только взяв её. Для освобождения Карелии потребуются новые кровопролития. Но не надо больше пытаться сделать это малыми силами, нужна настоящая армия»[391]. Это высказывание было не просто личным мнением одного из финских «полевых командиров», оно отражало позицию влиятельных кругов, определявших политику тогдашней Финляндии.

Разумеется, в Хельсинки прекрасно понимали, что в одиночку им Россию не одолеть. Поэтому следовали принципу, сформулированному первым финским премьер-министром Пером Эвиндом Свинхувудом: «Любой враг России должен всегда быть другом Финляндии»[392]. Придерживаясь этого нехитрого правила, финское руководство готово было вступить в союз с кем угодно. Например, с Японией. Когда в 1933 году советско-японские отношения резко обострились, в Финляндию зачастили японские офицеры. Некоторые из них оставались там по 2-3 месяца, проходя стажировку в финской армии [393]. Был назначен новый поверенный в делах Японии в Финляндии, «активная и, видимо, влиятельная фигура, двоюродный брат товарища (т.е. заместителя. – И.П.) министра иностранных дел и племянник председателя правления маньчжурской ж.д.»[394]. Если до этого на всю Прибалтику и Финляндию японцы обходились одним военным атташе с местом пребывания в Риге, то теперь в Хельсинки был направлен отдельный атташе [395].

Как отмечалось в письме заместителя наркома иностранных дел СССР Б.С.Стомонякова временному поверенному в делах СССР в Финляндии Н.Г.Позднякову от 5 июня 1934 года: «Чрезвычайно показательно, что финляндская пресса относится отрицательно как к вступлению СССР в Лигу Наций, так и к сближению СССР с Францией. Таково же отношение Польши. Эти обе страны боятся усиления мощи и международного значения СССР, ибо их руководящие круги строят свои расчёты на возможности поживиться за счёт СССР в случае нападения на него со стороны Японии или в случае интервенции против СССР вообще» [396].

Из письма Стомонякова полпреду СССР в Польше Я.Х.Давтяну от 4 июля 1934 года: «Для её (Финляндии. – И.П.) политической ориентации характерна полученная нами совершенно точная информация, что в бытность свою в Женеве финляндский министр иностранных дел Хаксель зондировал почву относительно перспектив нашего военного столкновения с Японией. При этом в конфиденциальных разговорах Хаксель не скрывал, что Финляндия ориентируется на наше поражение в этой войне»[397].

Однако, поскольку расчёты на войну между Советским Союзом и Японией не оправдались, финским властям пришлось пойти на попятный. В телеграмме полпреда СССР в Финляндии Б.Е.Штейна в Народный комиссариат иностранных дел от 12 сентября 1934 года сообщалось: «Только что посетивший меня Ирьё-Коскинен (посланник Финляндии в Москве. – И.П.) признал, что стремление добиться “освобождения” Карелии и Ингерманландии во время возможного конфликта между нами и Японией сделалось всеобщим мнением в Финляндии. Он признал правильность всех моих аргументов. По его словам, финляндское правительство уже само озабочено этой волной небывалой пропаганды против СССР и обсуждало даже проект закрытия карельского академического союза»[398].

Организация, о которой идёт речь, в русскоязычной литературе обычно именуется Карельским академическим обществом. Она была создана в 1922 году студентами – участниками похода в советскую Карелию и ставила своей целью создание «Великой Финляндии» путём захвата советских территорий [399]. Понятно, что закрыть столь полезное общество было невозможно: «Эта мера встретила сопротивление со стороны министра внутренних дел, который сам является членом этого союза»[400].

Когда 27 февраля 1935 года посланник Финляндии в СССР А.С.Ирьё-Коскинен в беседе с наркомом иностранных дел М.М.Литвиновым пожаловался, что объём советских закупок в Финляндии слишком мал и между нашими странами даже нет торгового соглашения, в ответ ему было справедливо замечено:

«Ни в одной стране пресса не ведёт так систематически враждебной нам кампании, как в Финляндии. Ни в одной соседней стране не ведётся такая открытая пропаганда за нападение на СССР и отторжение его территории, как в Финляндии. Эту пропаганду в Финляндии ведёт целый ряд организаций, в особенности так называемое карельское академическое общество, в состав которого входят весьма влиятельные лица и чуть ли не член правительства в лице министра внутренних дел Пухака. Белогвардейская газета “Клич” призывает даже к террористическим актам. Я уже не говорю о том, что военные лица отдалённой Японии сделали излюбленным местом туризма Финляндию»[401].

Впрочем, ничего противоестественного в финско-японском альянсе не было. Ещё во время войны 1904-1905 гг., стремясь подорвать Российскую империю изнутри, японская разведка наладила контакты с проживавшим в эмиграции лидером финляндской партии «активного сопротивления» [402] Конни Циллиакусом. На деньги Токио были закуплены швейцарские винтовки старого образца. Однако попытка доставить их в Финляндию окончилась неудачей. Нанятый для этой цели пароход «Джон Крафтон» 26 августа 1905 года сел на мель в шхерах Ларсмо к северу от Якобштадта. В течение последующих суток команда сгрузила часть своего груза на соседний островок, а затем, взорвав судно, покинула его. В результате предназначавшиеся революционерам винтовки и боеприпасы частично погибли, а частично попали в руки царских властей [403]. Что же касается партии активного сопротивления, то её члены (обычно называемые «активистами») впоследствии составили костяк армии Маннергейма во время Гражданской войны, а затем оказались в первых рядах радетелей дела «Великой Финляндии».

Но вернёмся в 1930-е годы. Враждебность финского руководства по отношению к нашей стране не была секретом и для иностранных дипломатов. Так, польский посланник в Хельсинки Ф.Харват сообщал в Варшаву, что политика Финляндии характеризуется «агрессивностью против России… В позиции Финляндии к СССР доминирует вопрос о присоединении к Финляндии Карелии». Харват называл Финляндию «наиболее воинственным государством в Европе»[404]. Латвийский посланник в Финляндии в свою очередь писал, что «в головах финских активистов… глубоко укоренился карельский вопрос. Эти круги с нетерпением ждут конфликта России с какой-либо великой державой, раньше с Польшей, а теперь с Германией или Японией, чтобы реализовать свою программу. Это движение… может когда-то послужить искрой, от которой загорится пороховая бочка»[405]. Американский военный атташе в СССР полковник Ф.Феймонвилл докладывал 23 сентября 1937 года в Вашингтон: «Самой насущной военной проблемой Советского Союза является подготовка к отражению одновременного нападения Японии на Востоке и Германии совместно с Финляндией на Западе»[406].

Враждебное отношение к СССР подкреплялось конкретными делами. На советской границе финские власти постоянно организовывали всевозможные провокации на земле, в небесах и на море.

Так, 7 октября 1936 года в 12:00 на Карельском перешейке в районе пограничного столба №162 совершавший обход границы советский пограничник командир отделения Спирин был тяжело ранен выстрелом с финской стороны и вскоре скончался. Перед смертью он сообщил, что стрелявшие в него лица были в военной одежде установленного в Финляндии образца [407]. Переговоры по поводу урегулирования этого инцидента завершились лишь в ноябре 1937 года [408]. Первоначально финские власти пытались отрицать свою причастность к убийству, но затем были вынуждены признать свою вину и, хоть и с проволочками, выплатить компенсацию семье убитого.

27 октября 1936 года в 10 часов двумя выстрелами с финской стороны был обстрелян председатель колхоза Вайда-Губа Колихманен. 29 октября в 13:30 с финской стороны к берегу реки Сестры, в районе пограничного столба №73 подошли два финских пограничника. Один из них спрятался за дерево, а другой с колена стал целиться из винтовки в красноармейцев Машина и Мартынова, производивших очистку просеки на советской территории. Красноармейцы, заметив действия финских пограничников, легли на землю, после чего финны ушли в направлении пограничного столба №74. 30 октября в 17 часов финские пограничники четырьмя винтовочными выстрелами обстреляли жилой дом и свинарник, расположенные на северной окраине Вайда-Губы [409]. В памятной записке МИД Финляндии, переданной директором политического департамента МИД Финляндии Паюлой временному поверенному в делах СССР в Финляндии А.А.Аустрину 10 ноября 1936 года в ответ на советский протест, все эти случаи стрельбы отрицались [410].

9 декабря 1936 года в 15 часов на участке петрозаводского погранотряда в районе погранзнаков №439-440, что против деревни Мезиламба, с территории Финляндии по нашему сторожевому наряду были произведены два выстрела из автоматического оружия. Пуля пролетела непосредственно вблизи головы пограничника Галюка. После выстрела был услышан разговор двух мужчин на финском языке. 12 декабря на участке заставы Майнила сестрорецкого погранотряда в районе погранзнака №66 со стороны Финляндии был произведён выстрел по нашему погранотряду. Пуля легла на советскую территорию [411].

Для разнообразия финские власти эти факты обстрелов признали, объяснив их тем, что в первом случае «на расстоянии 300 м от границы стрелял финский крестьянин», причём «вдоль границы, а не в направлении границы», а во втором «в 400 м от границы стрелял в птицу солдат финской пограничной охраны»[412].

17 декабря 1937 года в 12:30 наш пограничный наряд заставы Тернаволок калевальского погранотряда подвергся в районе погранзнака №690 обстрелу со стороны двух финских солдат, расположившихся на финской территории недалеко от границы. Пули пролетели над головами наших пограничников [413].

21 января 1938 года в 9:20 на участке шестой заставы Сестрорецкого района у погранстолба №191 два финских пограничника нарушили советскую границу. При попытке нашего наряда задержать нарушителей последние оказали вооружённое сопротивление. В результате перестрелки один из финских пограничников был тяжело ранен [414].

В воздухе тоже устраивались провокации. Так, в состоявшейся 7 июня 1937 года беседе с министром иностранных дел Финляндии Холсти полпред СССР в Финляндии Э.А.Асмус жаловался на «повторные перелёты финскими самолётами советской границы»[415].

Жалоба возымела своеобразное действие, поскольку три недели спустя, 29 июня 1937 года в 15 часов финский самолёт нарушил нашу границу у деревни Сона. Пролетев над погранзнаком №384 курсом юго-восточней Олонца, нарушитель через 16 минут вылетел обратно в Финляндию в том же районе [416].

9 июля 1938 года финский одномоторный биплан нарушил границу СССР в районе пограничного столба №699. Летя на высоте 1500 м, самолёт углубился на территорию СССР на 45 км, пролетев около 85 км параллельно пограничной линии по территории СССР, после чего в районе пограничного столба №728 вернулся в Финляндию [417].

На этот раз финны признали факт нарушения. Как доложил в Москву полпред СССР в Финляндии В.К.Деревянский: «20 июля был приглашён для переговоров с вр[еменно] и[сполняющим] о[бязанности] министра иностранных дел Войонмаа, который сообщил мне, что он с сожалением должен констатировать, что факт нарушения советской границы финским самолётом, изложенный в нашей ноте, соответствует действительности. С получением нашей ноты компетентные власти Финляндии немедленно приступили к расследованию и установили, что этот печальный случай произошёл вследствие потери ориентации пилотом»[418].

Не были обойдены вниманием и водные рубежи нашей страны. Как сообщал заместитель наркома иностранных дел Б.С.Стомоняков полпреду СССР в Финляндии Э.А.Асмусу в телеграмме от 10 апреля 1936 года, с февраля по апрель 1936 года наши территориальные воды в Финском заливе были нарушены девять раз, при этом задержаны 68 человек [419].

В свою очередь в письме в Наркомат иностранных дел СССР от 8 июля 1937 года Асмус докладывал: «Рыбная ловля финляндских рыбаков в советских территориальных водах и их задержание нашими пограничниками не только не сократились, но приняли более широкие размеры. За зиму 1936/37 г. было задержано не менее 75 человек финских рыбаков, некоторые из них повторно. Положение на Финском заливе показывает, что Финляндия не приняла мер к прекращению незаконного перехода рыбаками границы территориальных вод. Нет сомнения, что этими переходами пользуются и в разведывательных целях»[420].

16 мая 1938 года в 11:57 в водах СССР в Ладожском озере была задержана моторная лодка №38, принадлежащая финскому гражданину Александру Пелтанену, ввиду нарушения упомянутым гражданином правил рыбного промысла, предусмотренного советско-финской конвенцией [421].

19 июля 1938 года в наших водах были задержаны финское гидрографическое судно «Айристо» и сопровождавший его пограничный катер «АВ-55». Оба судна углубились в советские территориальные воды на 1,5 мили [422].


Сотрудничество с немцами

Особое беспокойство у СССР вызывали финско-германские контакты. Помня, кому они обязаны обретением «независимости», финские националисты не уставали демонстрировать солидарность со своими благодетелями. Так, когда во время гражданской войны в Испании 31 мая 1937 года германский «карманный линкор» «Дойчланд» и 4 эсминца подвергли обстрелу контролируемый республиканцами город Альмерию [423], газета «Ууси Суоми» посвятила данному событию два экстренных выпуска. На центральных улицах Хельсинки студенчество, праздновавшее в этот день выпуск, встречало чтение телеграмм о действиях Германии криками «ура» [424].

Впрочем, финнами двигала не только благодарность за дела минувших дней. Плодотворное сотрудничество с немцами продолжалось и в дальнейшем.

После поражения в 1-й мировой войне связанная ограничениями Версальского договора Германия вывела часть своей военной промышленности за границу. Так, для сохранения и развития научно-технического потенциала в строительстве подводных лодок в июле 1922 года в Гааге было основано конструкторское бюро ИВС (Ingenieurs kantoor voor scheepsbouw). Формально являясь частной фирмой, фактически оно принадлежало германским ВМС. На предприятии работало около 30 немецких инженеров и конструкторов, в целях конспирации уволенных с военно-морской службы [425].

В соответствии с Версальским договором Германия не могла иметь подводный флот. Однако никто не запрещал немецким конструкторам строить субмарины для дружественной Финляндии. В 1930 году ИВС начала разработку проекта, причём из германского бюджета для этой цели было отпущено 1,5 млн. рейхсмарок. Построенные подлодки («Ветихинен», «Весихииси» и «Ику-Турсо») после испытаний, проведённых немецкими экипажами, вошли в состав финского флота. Эти субмарины стали прототипами для немецких лодок II серии U-1 – U-24. Проектируя лодки для Финляндии, немецкие конструкторы совершили технологический прорыв, создав корабль, состоящий из максимального количества типовых узлов и деталей. Это был первый шаг к серийному производству подводных лодок [426].

В обмен на поставки меди и никеля финны получали от немцев 20-мм зенитные орудия и снаряды, договаривались о закупке боевых самолетов, осуществляли взаимные обмены визитами высокопоставленных генералов и офицеров, а в августе 1937 года даже принимали у себя эскадру из 11 германских подводных лодок [427].

С согласия финской разведки на территории Финляндии в середине 1939 года был создан германский разведывательный и контрразведывательный орган «Кригсорганизацьон Финляндия», условно именовавшийся «Бюро Целлариуса». Его основной задачей было проведение разведывательной работы против Советского Союза, в частности сбор данных о Балтийском флоте, частях Ленинградского военного округа и ленинградской промышленности [428]. Шеф абвера адмирал В.Канарис и его ближайшие помощники генерал-лейтенанты Г.Пиккенброк и Ф.Бентивеньи начиная с 1936 года неоднократно встречались в Финляндии и Германии с руководителями финской разведки полковниками Свенсоном и Меландером, обменивались информацией о СССР и разрабатывали совместные планы [429].


«Мне жаль финнов, но я за Выборгскую губернию»

Итак, к концу 1930-х возле северо-западных рубежей Советского Союза имелось явно недружественное нам государство. Весьма показательно, что ещё до начала Советско-финляндской войны 1939-1940 гг. опознавательным знаком финских ВВС и танковых войск была синяя свастика [430]. Те, кто заявляет, будто именно Сталин своими действиями толкнул Финляндию в гитлеровский лагерь, об этом предпочитают не вспоминать. Как и о том, зачем миролюбивой Суоми понадобилась построенная к началу 1939 года с помощью немецких специалистов сеть военных аэродромов, способная принять в 10 раз больше самолётов, чем их имелось в финских военно-воздушных силах [431]. Впрочем, в Хельсинки были готовы воевать против нас как в альянсе с Германией и Японией, так и в союзе с Англией и Францией.

Видя приближение нового мирового конфликта, руководство СССР стремилось обезопасить границу возле второго по величине и значению города страны. Ещё в марте 1939 года советская дипломатия зондировала вопрос о передаче или сдаче в аренду ряда островов в Финском заливе, однако в Хельсинки ответили категорическим отказом [432].

С началом 2-й мировой войны потребности нашей обороны значительно возросли. Чтобы не дать флоту потенциального противника, будь то Германия или западные демократии, прорваться к Кронштадту, а затем и к Ленинграду, следовало перекрыть акваторию Финского залива артиллерийским огнём с обоих берегов. Эта задача эффективно решалась созданием двух оборонительных рубежей. Во-первых, непосредственно на подступах к Кронштадту. В дореволюционное время вход в так называемую Маркизову лужу прикрывался с юга фортом Красная Горка, а с севера – фортом Ино. Теперь Ино принадлежал Финляндии. Дальний же рубеж обороны имело смысл организовать у входа в Финский залив, получив для этого подходящие базы на северном и южном побережьях. Кроме того, необходимо было отодвинуть границу на суше, где она проходила всего лишь в 32 км от Ленинграда, делая возможным его обстрел дальнобойной артиллерией.

28 сентября 1939 года между СССР и Эстонией был заключён договор о взаимопомощи, в соответствии с которым на территорию этой маленькой, но гордой республики вводились советские войска численностью 25 тысяч человек [433]. Советскому Союзу предоставлялось право на размещение гарнизонов и сооружение военно-морских баз в Палдиски и Хаапсалу, а также на островах Эзель (Сааремаа) и Даго (Хийумаа) [434].

12 октября в Москве начались советско-финские переговоры. Советская сторона предложила заключить локальный договор о взаимопомощи в деле совместной обороны Финского залива. Затем разговор коснулся необходимости иметь военную базу на побережье Финляндии, в связи с чем был упомянут полуостров Ханко в качестве возможного места её дислокации. Кроме того, Финляндию призвали уступить принадлежащую ей часть полуострова Рыбачий, ряд островов в Финском заливе и отодвинуть границу на Карельском перешейке. В качестве компенсации Советский Союз предлагал гораздо большие по площади районы Восточной Карелии. Однако финские представители категорически отвергли идею заключения договора о взаимопомощи, а по поводу территориальных изменений сообщили, что Финляндия не может отказаться от неприкосновенности своей территории [435].

14 октября переговоры были продолжены. Советская позиция оставалась неизменной. Как сказал Сталин: «Мы просим, чтобы расстояние от Ленинграда до линии границы было бы семьдесят километров. Таковы наши минимальные требования, и вы не должны думать, что мы уменьшим их. Мы не можем передвинуть Ленинград, поэтому линия границы должна быть перенесена»[436].

В ответ глава финской делегации Ю.Паасикиви заявил, что должен проконсультироваться с правительством. Тогда советская сторона представила свои предложения в форме письменного меморандума. Они сводились к тому, что Финляндия должна сдать в аренду полуостров Ханко «для устройства морской базы с береговой артиллерийской обороной, могущей вместе с береговой артиллерией на другом берегу Финского залива у Балтийского порта (Палдиски. – И.П.) перекрыть артиллерийским огнём проход в Финский залив», а также отодвинуть границу на Карельском перешейке и передать Советскому Союзу ряд островов в Финском заливе и западную часть полуострова Рыбачий. Общая площадь территорий, переходящих от Финляндии к СССР, составила бы 2761 кв. км, в качестве компенсации были предложены 5529 кв. км в Восточной Карелии возле Реболы и Порос-озера [437]. На следующий день финская делегация отбыла в Хельсинки [438].

Тем временем в финском руководстве возобладало сформулированное министром иностранных дел Э.Эркко мнение, что Советский Союз блефует и по отношению к нему надо проводить твёрдую линию. Ещё 12 октября в Финляндии были объявлены всеобщая мобилизация и эвакуация гражданского населения из крупных городов. Начались аресты членов левых общественных организаций, было запрещено издание ряда газет и журналов. 17 октября маршал Маннергейм назначается главнокомандующим. В состав финской делегации на переговорах был включён В.Таннер, занимавший в тот момент пост министра финансов, который должен был контролировать склонного к компромиссам Паасикиви [439].

23 октября московские переговоры возобновились. В соответствии с полученными инструкциями, представители Финляндии соглашались передать 5 островов в Финском заливе и отодвинуть на 10 км границу на Карельском перешейке. По поводу сдачи в аренду Ханко последовал категорический отказ. В свою очередь советская сторона продолжала настаивать на создании на полуострове Ханко военно-морской базы, хотя и согласилась уменьшить численность её гарнизона с 5 до 4 тысяч человек. Кроме того, была высказана готовность несколько отодвинуть к востоку линию будущей границы на Карельском перешейке. Сославшись на необходимость проконсультироваться с парламентом, 24 октября финская делегация отправилась в Хельсинки [440].

Впрочем, среди финского руководства раздавались и трезвые голоса. Сторонником компромисса с Москвой был маршал Маннергейм, который ещё в марте 1939 года в беседах с президентом К.Каллио и премьер-министром А.Каяндером высказал мысль, что Финляндии было бы выгодно выступить с предложением об отводе от Ленинграда линии границы и получить за это хорошую компенсацию [441]. 16 октября во время совещания в Государственном совете посол в СССР Ирьё-Коскинен высказал мнение, что если удовлетворить разумные оборонные требования правительства Советского Союза, как это сделали другие, война не вспыхнет, а Маннергейм заметил, что если Россия удовлетворится границей в семидесяти километрах от Ленинграда, то военные смогут разработать соответствующие предложения [442]. Высказавшись против сдачи в аренду Ханко, маршал предложил альтернативный вариант: «Компромисса, пожалуй, и добились бы, пожертвовав некоторыми островами. В этой связи я назвал в качестве возможного объекта переговоров остров Юссарё, расположение которого предлагало русским хорошие условия к взаимодействию с фортами острова Найссаар (в 10 км к северу от Таллина. – И.П.), прилегающего к южному побережью Финского залива»[443]. Как свидетельствует Таннер, после переговоров 23 октября Паасикиви был готов рекомендовать передачу Юссарё под советскую базу, а на Карельском перешейке уступить территорию вплоть до линии границы, предложенной Маннергеймом [444].

3 ноября начался последний раунд переговоров. Встретившись с Паасикиви накануне отъезда финской делегации в Москву, Маннергейм убеждал его: «Вы обязаны прийти к соглашению. Армия не в состоянии сражаться»[445]. Однако утверждённые президентом Каллио жёсткие инструкции исключали возможность какого-либо дипломатического манёвра.

Добиваясь получения военно-морской базы, советская сторона готова была пойти на любой устраивающий Финляндию вариант передачи нам полуострова Ханко, будь то аренда, продажа или обмен [446]. Наконец, мы соглашались и на острова у его побережья. Как отмечает в своих мемуарах Маннергейм: «Советское правительство в свою очередь заявило, что может удовлетвориться группой островов Хестё – Бусё – Хермансё – Коё, расположенной восточнее мыса Ханко, а также упоминавшейся ранее якорной стоянкой в Лаппохья. Это была довольно значительная уступка, которая и в экономическом смысле была бы менее тяжёлой, чем передача Ханко, хотя и были бы потеряны важные батареи береговой артиллерии»[447].

4 ноября финская делегация отправила в Хельсинки шифрованную телеграмму, в которой запрашивала у своего правительства согласие на передачу под советскую базу острова Юссарё и уступку СССР форта Ино на Карельском перешейке [448]. Однако руководство Финляндии окончательно утратило чувство реальности. В ответной телеграмме от 8 ноября предписывалось отказаться от любых вариантов размещения советской базы на Ханко или каких-либо островах в его окрестностях. Уступка же Ино могла рассматриваться лишь при условии, что СССР откажется от своих требований по Ханко. Как пишет Таннер: «Все мы были очень разочарованы полученными инструкциями. Мы ожидали, что в Хельсинки поймут: соглашение может быть достигнуто только путём новых уступок»[449].

9 ноября состоялось последнее заседание советской и финской делегаций. Как вспоминает Таннер:

«Сталин указал на карте остров Руссарё: “Может быть, вы уступите хотя бы его?”

Как предписывали наши инструкции, мы ответили отрицательно.

“Тогда, похоже, ничего не выйдет. Ничего не выйдет”, – сказал Сталин»[450].

Стало ясно, что переговоры окончательно зашли в тупик. 13 ноября финская делегация покинула Москву. При пересечении ею границы финская пограничная стража открыла огонь по советским пограничникам [451].

Нельзя не отметить подстрекательскую роль британской дипломатии. 24 ноября Англия намекнула СССР, что не станет вмешиваться в случае советско-финского конфликта. В то же время Финляндии заявлялось, что следует занимать твёрдую позицию и не поддаваться нажиму Москвы. Таким образом, речь шла о провоцировании войны с целью использовать Финляндию «для того, чтобы причинить как можно больше вреда России, не считаясь даже с тем, если в конечном счёте финны потерпят крах перед лицом её превосходящей мощи»[452].

Обличители «преступлений сталинского режима» любят разглагольствовать о том, что Финляндия – суверенная страна, которая сама распоряжается своей территорией, и поэтому, дескать, она вовсе не была обязана соглашаться на обмен. В этой связи можно вспомнить события, имевшие место два десятилетия спустя. Когда в 1962 году на Кубе начали размещаться советские ракеты, у американцев не было никакого законного основания вводить морскую блокаду Острова свободы и тем более наносить по нему военный удар. И Куба, и СССР – суверенные страны, размещение советского ядерного оружия касалось только их и вполне соответствовало нормам международного права. Тем не менее США были готовы начать 3-ю мировую войну, если ракеты не будут убраны. Существует такое понятие, как «сфера жизненных интересов». Для нашей страны в 1939 году в подобную сферу входили Финский залив и Карельский перешеек. Даже отнюдь не симпатизировавший советской власти бывший лидер партии кадетов П.Н.Милюков в письме И.П.Демидову высказал следующее отношение к начавшейся войне с Финляндией: «Мне жаль финнов, но я – за Выборгскую губернию»[453].

26 ноября произошёл известный инцидент у деревни Майнила. Согласно официальной советской версии в 15:45 финская артиллерия произвела обстрел нашей территории, в результате чего были убиты 4 и ранены 9 советских военнослужащих [454]. Сегодня считается хорошим тоном трактовать это событие как дело рук НКВД. Утверждения финской стороны о том, будто их артиллерия дислоцировалась на таком расстоянии, что её огонь не мог достичь границы [455], воспринимаются как бесспорные. Между тем по данным советских документальных источников в районе Яаппинен (в 5 км от Майнилы) располагалась одна из финских батарей [456]. Впрочем, кто бы ни организовал провокацию у Майнилы, она была использована советской стороной в качестве повода к войне. 28 ноября правительство СССР денонсировало советско-финляндский договор о ненападении и отозвало из Финляндии своих дипломатических представителей. 30 ноября начались боевые действия [457].

Не буду подробно описывать ход войны, поскольку на эту тему уже имеется достаточно публикаций. Первый её этап, длившийся до конца декабря 1939 года, в целом оказался для Красной Армии неудачным. На Карельском перешейке советские войска, преодолев предполье линии Маннергейма, 4-10 декабря вышли к её главной оборонительной полосе. Однако попытки её прорвать оказались безуспешными. После кровопролитных боёв стороны перешли к позиционной борьбе [458].

В чём причины неудач начального периода войны? В первую очередь в недооценке противника. Финляндия заблаговременно провела мобилизацию, увеличив численность своих Вооружённых сил с 37 до 337 тысяч [459]. Финские войска были развёрнуты в приграничной зоне, основные силы заняли оборонительные рубежи на Карельском перешейке и даже успели в конце октября 1939 года провести полномасштабные манёвры [460].

Не на высоте оказалась и советская разведка, которая не смогла выявить полные и достоверные сведения о финских укреплениях. Впрочем, встречается и прямо противоположное мнение. Например, вот что утверждает в своих мемуарах подполковник В.А.Новобранец:

«Хорошо помню, что все мы, работники оперативного отдела, пользовались так называемым “чёрным альбомом”, в котором содержались все исчерпывающие данные по финским укреплениям на Карельском перешейке (“линия Маннергейма”), В альбоме были фотоснимки и характеристики каждого ДОТа: толщина стенок, наката, вооружение и т.д.

Позднее, уже работая в Разведупре, я опять-таки видел этот “чёрный альбом”. Он был и в штабах действующих войск на Карельском перешейке. Как же смели руководители правительства утверждать, что таких данных не было?»[461].

По всей видимости, Новобранец имеет в виду «Альбом укреплений Карельского перешейка», составленный по данным советской разведки в 1937 году [462]. Однако дело в том, что наиболее современная часть финских укреплений, в том числе знаменитые ДОТы-«миллионники», была построена в 1938-1939 годах. Достоверная разведывательная информация о них отсутствовала совершенно [463].

Наконец, советское руководство питало необоснованные надежды на «классовую солидарность финских трудящихся». Было распространено убеждение, что население стран, вступивших в войну против СССР, чуть ли не сразу же «восстанет и будет переходить на сторону Красной Армии», что рабочие и крестьяне выйдут встречать советских воинов с цветами [464].

В результате для боевых действий не было выделено должного количества войск и соответственно не обеспечено необходимое превосходство в силах. Так, на Карельском перешейке, являвшемся наиболее важным участком фронта, финская сторона располагала в декабре 1939 года 6 пехотными дивизиями, 4 пехотными бригадами, 1 кавалерийской бригадой и 10 отдельными батальонами – всего 80 расчётных батальонов. С советской стороны им противостояли 9 стрелковых дивизий, 1 стрелково-пулемётная бригада и 6 танковых бригад – итого 84 расчётных стрелковых батальона. Если сравнивать численность личного состава, то финские войска на Карельском перешейке насчитывали 130 тыс., советские – 169 тыс. человек [465]. В целом же по всему фронту против 265 тыс. финских военнослужащих действовало 425 тыс. бойцов Красной Армии [466].


Реакция Запада

Начавшаяся война вызвала истерию «мирового сообщества». 14 декабря Советский Союз был исключён из Лиги Наций. Причём сделано это было с явными нарушениями процедуры. Совет Лиги Наций состоял из 15 членов, за резолюцию об исключении СССР было подано 7 голосов (Англия, Франция, Бельгия, Боливия, Египет, Южно-Африканский Союз, Доминиканская республика), остальные 8 членов Совета не участвовали в голосовании, либо воздержались. Таким образом, резолюция об исключении СССР была принята меньшинством членов Совета Лиги. Примечательно, что 3 из 7 членов Совета Лиги, голосовавшие за исключение, – Южно-Африканский Союз, Боливия и Египет – были избраны в состав членов Совета как раз накануне голосования [467].

Западные державы щедро снабжали Финляндию оружием. Отвечая 12 марта 1940 года на парламентский запрос, премьер-министр Даладье заявил, что Франция поставила Финляндии 145 самолётов, 496 орудий, 5 тыс. пулемётов, 400 тыс. винтовок и 20 млн. патронов. В свою очередь его коллега Чемберлен сообщил 19 марта членам британского парламента, что из Англии в Финляндию были отправлены 101 самолёт, 114 орудий, 185 тыс. снарядов, 200 противотанковых орудий, 100 пулемётов «Виккерс», 50 тыс. газовых снарядов, 15 700 авиабомб, а также большое количество обмундирования и снаряжения [468].

Кроме того, в Финляндию прибыли 11,6 тыс. иностранных добровольцев. Наиболее многочисленными контингентами из них были шведы (8680 человек), датчане (944), норвежцы (693), американские финны (364) и венгры (346) [469].

Не собираясь ограничиваться поставками оружия, Англия и Франция рассчитывали принять в советско-финской войне самое непосредственное участие.

В прошлой главе я уже рассказывал о поистине титанических усилиях, предпринимавшихся командованием союзников, чтобы не допустить реальных боевых действий против немцев на Западном фронте. Как пишет в своей книге английский историк Джон Фуллер: «На этом фронте царил полнейший мир. Французы не стреляли, они говорили: “Ils ne sont pasmechants” (немцы не негодяи), и “если мы начнем стрелять, они также будут стрелять”»[470].

Ну разумеется, немцы не негодяи. То ли дело русские! Получив подходящий предлог, руководство союзников принялось с энтузиазмом строить планы нападения на СССР.

С началом Зимней войны в Финляндию была направлена французская военная миссия во главе с подполковником Ганевалем. В штабе командующего Вооружёнными силами Финляндии маршала Маннергейма находился личный представитель Гамелена генерал Клеман-Гранкур. По словам члена французской военной миссии капитана П.Стелена, главная задача французских представителей заключалась в том, чтобы «всеми силами удерживать Финляндию в состоянии войны»[471].

Во исполнение решений верховного совета союзников французские штабы разработали план военных действий против СССР, предусматривающий высадку англо-французского десанта в Печенге (Петсамо), а также бомбовые удары по важным объектам на советской территории. В служебной записке начальника генерального штаба ВМФ Франции и будущего главнокомандующего прогитлеровского правительства Виши адмирала Дарлана на имя премьер-министра Э.Даладье необходимость подобной операции обосновывалась следующим аргументом: «В районе Мурманска и в Карелии содержатся тысячи политических ссыльных, и обитатели тамошних концентрационных лагерей готовы восстать против угнетателей. Карелия могла бы в конце концов стать местом, где антисталинские силы внутри страны могли бы объединиться»[472].

Заместитель начальника генерального штаба ВВС генерал Бержери в разговоре с капитаном П.Стеленом в декабре 1939 года говорил, что англо-французские союзники предпримут нападение на СССР не только на севере, в Финляндии, но и на юге, в Закавказье. «Генерал Вейган командует войсками в Сирии и Ливане. Его силы будут наступать в общем направлении на Баку с тем, чтобы лишить СССР добываемой здесь нефти. Отсюда войска Вейгана продвинутся навстречу союзникам, наступающим на Москву из Скандинавии и Финляндии». «Я был удивлён и польщён, – писал в своих мемуарах Стелен, – что меня конфиденциально познакомили с операцией столь крупного масштаба. Замысел операции был выражен на карте двумя изогнутыми стрелами: первая – из Финляндии, вторая – из Сирии. Заострённые наконечники этих стрел соединялись в районе на восток от Москвы»[473].

Но все эти далеко идущие планы были сорваны Красной Армией. Проведя необходимую подготовку, значительно усиленные советские войска начали 11 февраля 1940 года решительное наступление на Карельском перешейке. Прорвав главную оборонительную полосу, к 21 февраля они вышли ко второй полосе линии Маннергейма, 3 марта оказались на подступах к Выборгу, 7-9 марта прорвались к его окраинам. 9 марта Маннергейм сообщил правительству, что финская армия стоит перед угрозой полного разгрома [474]. Несмотря на уговоры Англии и Франции, заверявших, что их войска уже на подходе, 12 марта 1940 года финская делегация в Москве была вынуждена подписать мирный договор на советских условиях [475].

Поражение Финляндии вызвало во Франции правительственный кризис. На первый взгляд, это кажется довольно странным. Ведь к тому времени возглавляемое Даладье правительство уже успело дважды предать союзную Чехословакию: в сентябре 1938-го и в марте 1939 года. Затем в сентябре 1939 года оно предало союзную Польшу. Никого это особо не возмущало. А тут Финляндия, с которой Францию не связывали никакие договоры и которая по условиям мира сохранила свою независимость, потеряв лишь часть территории. Тем не менее, факт поражения финнов оказался для французской общественности настолько невыносимым, что правительство Даладье было вынуждено уйти в отставку [476]. В чём же причина такой реакции? Всё очень просто. На этот раз победителями стали не добропорядочные немцы-нацисты, а русские варвары-большевики. До какой же степени ненавидит нас пресловутый «цивилизованный мир»! И какими наивными идиотами выглядят те наши соотечественники, кто всерьёз верит, будто русских когда-нибудь «примут в Европу».


Поражение или победа?

Итак, подведём итоги советско-финского конфликта. Как правило, выигранной считается такая война, в результате которой победитель оказывается в лучшем положении, чем был до войны. Что же мы видим с этой точки зрения?

Как мы уже убедились, к концу 1930-х Финляндия представляла собой страну, настроенную к СССР явно недружественно и готовую вступить в альянс с любым из наших врагов. Так что в этом отношении ситуация отнюдь не ухудшилась. С другой стороны, известно, что распоясавшийся хулиган понимает лишь язык грубой силы и начинает уважать того, кто сумел его побить. Не стала исключением и Финляндия. 22 мая 1940 года там было создано Общество мира и дружбы с СССР. Несмотря на преследования финских властей, к моменту его запрещения в декабре того же года оно насчитывало 40 тысяч членов [477]. Подобная массовость свидетельствует, что вступали в Общество не только сторонники коммунистов, но и просто здравомыслящие люди, полагавшие, что с великим соседом лучше поддерживать нормальные отношения.

Согласно Московскому договору СССР получил новые территории, а также военно-морскую базу на полуострове Ханко. Это явный плюс. После начала Великой Отечественной войны финские войска смогли выйти на линию старой государственной границы лишь к сентябрю 1941 года.

Необходимо отметить, что если на переговорах в октябре-ноябре 1939 года Советский Союз просил меньше 3 тысяч кв. км да ещё и в обмен на вдвое большую территорию, то в результате войны приобрёл около 40 тысяч кв. км [478], не отдавая ничего взамен.

Также следует учесть, что на предвоенных переговорах СССР помимо территориальной компенсации предлагал возместить стоимость оставляемой финнами собственности. По подсчётам финской стороны, даже в случае передачи маленького клочка земли, который она соглашалась нам уступить, речь шла о 800 млн марок [479]. Если бы дело дошло до уступки всего Карельского перешейка, счёт пошёл бы уже на многие миллиарды.

Зато теперь, когда 10 марта 1940 года накануне подписания Московского мирного договора Паасикиви завёл речь насчёт компенсации за передаваемую территорию, вспомнив, что Пётр I заплатил Швеции по Ништадтскому миру 2 млн талеров, Молотов мог спокойно ответить: «Пишите письмо Петру Великому. Если он прикажет, то мы заплатим компенсацию»[480].

Более того, СССР потребовал сумму в 95 млн руб. в качестве возмещения за вывезенное с захваченной территории оборудование и порчу имущества. Финляндия также должна была передать СССР 350 морских и речных транспортных средств, 76 локомотивов, 2 тыс. вагонов, значительное число автомобилей [481].

Безусловно, в ходе боевых действий советские Вооружённые силы понесли существенно большие потери, нежели противник. Согласно именным спискам, в советско-финляндской войне 1939-1940 гг. погибло, умерло и пропало без вести 126 875 военнослужащих Красной Армии [482]. Потери же финских войск составили, по официальным данным, 21 396 убитых и 1434 пропавших без вести [483]. Впрочем, в отечественной литературе нередко встречается и другая цифра финских потерь – 48 243 убитых, 43 тыс. раненых [484]. Первоисточником этой цифры является опубликованный в газете «За рубежом» №48 за 1989 год перевод статьи подполковника генштаба Финляндии Хельге Сеппяля, первоначально напечатанной в финском издании «Мааилма я ме». По поводу финских потерь Сеппяля пишет следующее:

«Финляндия потеряла в “зимней войне” более 23 000 человек убитыми, более 43 000 человек ранеными. При бомбёжках, в том числе торговых кораблей, были убиты 25 243 человека»[485].

Последняя цифра – 25 243 убитых при бомбёжках – вызывает сомнение. Возможно, здесь имеет место газетная опечатка. К сожалению, у меня не было возможности ознакомиться с финским оригиналом статьи Сеппяля.

Как бы то ни было, советские потери в несколько раз превосходят финские. Подобное соотношение не удивительно. Возьмём, например, Русско-японскую войну 1904-1905 гг. Если рассматривать боевые действия в Маньчжурии, потери обеих сторон оказываются примерно одинаковыми. Более того, зачастую русские теряли больше японцев. Однако при штурме крепости Порт-Артур потери японцев намного превысили русские потери. Казалось бы, и здесь, и там сражались те же самые русские и японские солдаты, почему же такая разница? Ответ очевиден: если в Маньчжурии стороны сражались в чистом поле, то в Порт-Артуре наши войска обороняли крепость, пусть даже и недостроенную. Вполне естественно, что штурмующие понесли гораздо более высокие потери. Такая же ситуация сложилась и во время советско-финской войны, когда нашим войскам пришлось штурмовать линию Маннергейма, да ещё в зимних условиях.

В результате советские войска приобрели бесценный боевой опыт, а командование Красной Армии получило повод задуматься о недостатках в подготовке войск и о неотложных мерах по повышению боеспособности армии и флота.

Выступая 19 марта 1940 года в парламенте, Даладье заявил, что для Франции «Московский мирный договор – это трагическое и позорное событие. Для России это великая победа»[486]. Впрочем, не стоит впадать в крайность, как это делают некоторые авторы. Не очень-то великая. Но всё-таки победа.

Из книги "Великая Оболганная война" Игоря Пыхалова

@темы: Разное

---

Неплохо..

19.08.2009 в 21:54

Пишет  Мифическая личность:

Заслуженное уважение. Ричард Докинз
Публикуемый текст представляет собой перевод первого параграфа книги Ричарда Докинза «Бог как иллюзия».

Мальчик лежал на траве, подперев руками подбородок. Неожиданно мир вокруг него предстал перед ним необычайно ясно: сплетение стеблей и корней, лес в миниатюре. Перед ним предстал совершенно иной мир муравьев, пчел и даже – хотя в то время он еще не знал таких подробностей – миллионов почвенных бактерий, которые тихо и незаметно поддерживали структуру микромира. Неожиданно микролес увеличился и стал одним целым с вселенной и с восторженным сознанием мальчика, наблюдавшего его. Он интерпретировал этот опыт в религиозных терминах, что, в конце концов, привело его к принятию сана. Он стал священником англиканской церкви и капелланом в моей школе, учителем, который мне нравился. Благодаря таким скромным либеральным священникам, как он, никто не посмеет сказать, что религию вдолбили мне в голову.

В другое время и в другом месте этим мальчиком мог оказаться я, наблюдающий звезды и ослепленный Орионом, Кассиопеей и Большой Медведицей, растроганный неслышной музыкой Млечного Пути, опьяненный ночными ароматами плюмерии и ороксилума в Африканском саду. Сложно сказать, почему одни и те же эмоции направили моего капеллана на один путь, а меня – на совершенно другой. Квазимистическая реакция на природу и вселенную не редкость среди ученых и рационалистов.

Она не имеет ничего общего с верой в сверхъестественное. Скорее всего, в детстве мой капеллан не был знаком (как, впрочем, и я) с основными положениями «Происхождения видов» Дарвина. И, в частности, с известным абзацем про «густо заросший берег», «с поющими в кустах птицами, порхающими вокруг насекомыми, ползающими в сырой земле червями». В противном случае он бы наверняка вспомнил эти строки и вместо сана священника принял бы точку зрения Дарвина о том, что все «было произведено по законам, действующим вокруг нас»:

Таким образом, из борьбы в природе, из голода и смерти непосредственно вытекает самый высокий результат, какой ум в состоянии себе представить, — образование высших животных. Есть величие в этом воззрении, по которому жизнь с ее различными проявлениями Творец первоначально вдохнул в одну или ограниченное число форм; и между тем как наша планета продолжает вращаться согласно неизменным законам тяготения, из такого простого начала развилось и продолжает развиваться бесконечное число самых прекрасных и самых изумительных форм.

Карл Саган в «Голубом пятнышке» писал:

Как так произошло, что практически ни одна из основных мировых религий не посмотрела на науку и не пришла к выводу: «Все намного лучше, чем мы думали! Вселенная намного больше, чем говорили наши пророки. Она грандиознее, утончённее, изысканнее»? Вместо этого они твердят «Нет, нет, нет! Мой бог – это маленький бог, и я хочу, чтобы он таковым оставался». Религия, старая или новая, которая признает, что именно современная наука открыла величие Вселенной, должна и далее проявлять к ней уважение и испытывать благоговейный страх, что не присуще традиционным религиям.

Все книги Сагана вызывают у читателя чувство изумления, которое было монополизировано религией в прошлые века. Такова цель и моих собственных книг. В результате меня часто описывают как глубоко религиозного человека. Американская студентка написала мне, что на вопрос, составил ли он какое-либо мнение обо мне, ее профессор ответил: «Конечно. Его позитивистская наука не может сравниться с религией, но он восторгается природой и вселенной. Для меня это и есть религия!» Но правильно ли употреблять здесь слово «религия»? Я так не думаю. Лауреат Нобелевской премии в области физики (и атеист) Стивен Вайнберг как никто другой хорошо высказался по этому поводу в книге «Мечты об окончательной теории»:

Некоторые люди имеют представления о Боге настолько широкие и гибкие, что они найдут Бога везде, где бы ни искали. Говорят, что «Бог – это абсолют», или «Бог – это наша лучшая сторона», или «Бог – это Вселенная». Конечно, как и любому другому слову, слову «Бог» мы можем придать то значение, которое захотим. Если вам захочется сказать, что «Бог – это энергия», то вы сможете найти Бога в куске угля.

Вайнберг, конечно же, прав в том, что слово «Бог» следует употреблять в общепринятом значении: для описания сверхъестественного создателя, которому «свойственно поклоняться», – иначе оно станет совершенно бесполезным.

Еще более неприятную путаницу вызывает неспособность разграничить то, что можно назвать эйнштейновской религией, и религию, имеющую в своей основе веру в сверхъестественное. Эйнштейн иногда использовал слово «Бог» (и он не единственный ученый-атеист, кто делал это), вводя в заблуждение готовых заблуждаться сторонников сверхъестественного и давая им возможность провозгласить знаменитого мыслителя своим единомышленником. Волнующая концовка книги Стивена Хокинга «Краткая история времени» – «и тогда мы должны узнать замысел Божий» – печально известна тем, что ее толкуют неверно. Она заставила людей думать, что Хокинг – религиозный человек. Специалист в области клеточной биологии Урсула Гуденаф в книге «Сакральные глубины природы» выглядит еще более религиозной, нежели Хокинг и Эйнштейн. Ей нравятся церкви, мечети и храмы. Множество абзацев в ее книге откровенно просятся быть вырванными из контекста и использованными как оружие для защиты религии, имеющей в своей основе веру в сверхъестественное. Она заходит так далеко, что называет себя «религиозным натуралистом». Однако же внимательное прочтение ее книги доказывает, что на самом деле она такой же убежденный атеист, как и я.

«Натуралист» – это слово, допускающее двоякое толкование. В моем воображении оно вызывает образ героя моего детства доктора Дулитла из книги Хью Лофтинга (который, между прочим, более чем похож на естествоиспытателя с корабля её величества «Бигль»). В восемнадцатом и девятнадцатом веках слово «натуралист» означало то же самое, что оно значит для большинства из нас и сегодня: исследователь мира природы. Натуралисты в этом смысле, начиная с Гилберта Уайта, часто оказывались священниками. Даже Дарвин в молодости собирался принять сан, надеясь, что размеренная жизнь сельского пастора даст ему возможность предаться своей страсти к изучению жуков. Но философы используют слово «натуралист» в совершенно ином смысле, как антоним к слову «супернатуралист» – «убежденный в существовании сверхъестественного мира». Джулиан Баггини в книге «Атеизм: Очень краткое введение» объясняет, какой смысл вкладывает атеист в слово «натурализм»: «Во что верит большинство атеистов, так это в то, что во Вселенной есть лишь одна форма материи и эта материя – физическая. Из этой материи происходит разум, красота, эмоции, моральные ценности – вкратце весь спектр явлений, которые делают человеческую жизнь ценной».

Человеческие мысли и эмоции возникают вследствие неимоверно сложных связей физических объектов в мозге. С точки зрения философского натурализма, атеиста можно описать как человека, который не верит, что существует что-либо вне природы, вне физического мира. Атеист верит, что не существует сверхъестественного разума, наблюдающего за видимой вселенной, души, жизнь которой длиннее жизни тела, чудес (за исключением природных явлений, которых мы пока еще не понимаем). Если и существует что-то, что, как нам кажется, выходит за рамки материального мира, что не вполне нам понятно, мы надеемся, в конце концов, понять это и объяснить законами природы. После того, как мы объясним, что такое радуга, она не перестанет казаться прекрасной.

Великие ученые нашего времени, которые кажутся религиозными, вовсе таковыми не являются, если изучить их взгляды более глубоко. Это в первую очередь справедливо по отношению к Эйнштейну и Хокингу. Почетный Королевский астроном и президент Королевского общества Мартин Риз сказал мне, что он ходит в церковь как «неверующий англиканец... верный своему народу». У него нет теистических верований, однако он разделяет тот поэтический натурализм, который космос вызывает у других ученых, упомянутых мною. Во время своего недавнего телевизионного интервью я вступил в спор со своим другом акушером Робертом Винстоном, уважаемым представителем Британской еврейской общины. Моей целью было заставить его признать, что его иудаизм именно такого характера и что на самом деле он не верит ни во что сверхъестественное. Он уже почти признал это, но в последний момент ушел от ответа (если быть откровенным, это он должен был меня интервьюировать, а не я его). Когда я стал настаивать, он сказал, что считает иудаизм хорошим средством для упорядочивания своей жизни. Он также сказал, что иудаизм помогает ему прожить жизнь достойно. Наверное, так и есть. Но все это ни в коей мере не основывается на той реальной ценности, которую несет в себе любое из сверхъестественных утверждений иудаизма. Множество атеистов с гордостью называют себя евреями и соблюдают еврейские обряды не только из уважения к древним традициям или к погибшим родственникам, но также из-за непонятного им самим (и сбивающего с толку других) желания заклеймить словом «религия» пантеистическое благоговение, которое многие из нас разделяют с его наиболее выдающимся представителем – Альбертом Эйнштейном. Они могут и не верить, но, если говорить словами философа Даниэля Дэннета, они «верят в веру».

Одним из наиболее часто цитируемых изречений Эйнштейна является следующее: «Наука без религии хрома, религия без науки слепа». Но Эйнштейн также говорил:

То, что Вы прочитали о моих религиозных убеждениях, было, разумеется, ложью. Эту ложь систематически повторяют. Я не верю в Бога как в личность и никогда не скрывал этого, а выражал очень ясно. Если во мне есть нечто религиозное, это, несомненно, беспредельное восхищение строением вселенной в той мере, в какой наука раскрывает его.

Означает ли это, что Эйнштейн противоречил себе? Что его слова можно разобрать на цитаты в пользу обоих лагерей? Нет. Под словом «религия» Эйнштейн имел в виду нечто совсем иное, нежели принято понимать под этим словом. Прежде чем я продолжу пояснять разницу между религией, имеющей в своей основе веру в сверхъестественное, и эйнштейновской религией, запомните, что только религию, имеющую в своей основе веру в сверхъестественное, я называю такой, в которой присутствует ложное представление о наличии бога.

Я предлагаю вам еще несколько цитат из работ Эйнштейна, дающих представление об эйнштейновской религии:

Я глубоко религиозный неверующий. Это новый вид религии.

Я никогда не приписывал Природе никакой цели, преднамеренного стремления или чего-нибудь еще, чему можно дать антропоморфическое истолкование. Природа — величественное здание, которое мы в состоянии постигнуть очень неполно и которое возбуждает в душе мыслящего человека чувство скромного смирения. Это поистине благоговейное чувство ничего общего не имеет с мистицизмом.

Идея Бога как личности чужда мне и кажется довольно наивной.

Со дня смерти Эйнштейна множество апологетов религии пытаются доказать, что Эйнштейн принадлежал к их числу. Некоторые из его религиозных современников воспринимали его совсем по-другому. В 1940 году Эйнштейн написал известное письмо, в котором объяснял свое утверждение «Я не верю в Бога как в личность». Это и похожие утверждения вызвали шквал писем со стороны представителей традиционных религий, многие из которых указывали на еврейское происхождение Эйнштейна. Выдержки, приведенные ниже, взяты из книги Макса Джаммера «Эйнштейн и религия» (которая также является для меня основным источником цитат Эйнштейна по религиозным вопросам). Католический епископ из Канзас-Сити писал: «Мне грустно видеть как человек, который происходит из народа Ветхого Завета и его учения, отрицает великие традиции этого народа». Ему вторил другой католический священник: «Нет другого Бога, кроме как личностного... Эйнштейн не знает, о чем он говорит. Он совершенно не прав. Некоторым людям кажется, что, если они достигли высокого уровня знаний в какой-то области, они могут высказываться по вопросам, касающимся любых областей». Мысль о том, что религия – это определенная область, о которой могут судить только знающие люди, не следует оставлять без ответа. Этот священник вряд ли стал бы ждать авторитетного «эльфоведа», чтобы услышать его мнение по поводу формы и цвета крыльев у эльфов. И священник, и епископ, оба думали, что Эйнштейн, будучи теологически не подкованным, неправильно понял природу Бога. Напротив, Эйнштейн очень хорошо знал, чтó именно он отрицал.

Американский адвокат-католик, выступая от имени экуменического союза, писал Эйнштейну:

Мы очень сожалеем, что вы сделали свое заявление,... в котором вы высмеиваете идею Бога как личности. За последние десять лет ни одно событие, кроме вашего заявления, не смогло привести людей к мысли, что у Гитлера были какие-то причины высылать евреев из Германии. Учитывая ваше право на свободу слова, я лишь скажу, что ваше заявление послужило мощным источником разногласий в Америке.

Нью-йоркский раввин писал: «Эйнштейн, бесспорно, великий ученый, но его религиозные взгляды диаметрально противоположны иудаизму».

«Но»? «Но»? Почему не «и»?

Президент исторического общества из Нью-Джерси написал письмо, которое настолько ярко иллюстрирует бедность религиозного мышления, что его стоит прочесть дважды:

Мы уважаем ваши знания, доктор Эйнштейн. Но есть одна вещь, которую вы, кажется, так и не узнали. Бог – это дух. Его нельзя увидеть в телескоп или микроскоп, так же как невозможно увидеть человеческую мысль или эмоцию, изучая мозг. Всем известно, что религия основывается на Вере, а не на знании. Каждый мыслящий человек, вероятно, время от времени терзается религиозными сомнениями. Я сам много раз сомневался в своей вере. Но я никогда никому не говорил о своих духовных исканиях по двум причинам: (1) я боялся, что своими предположениями могу потревожить и разрушить жизни и надежды своих собратьев; (2) потому что я согласен с писателем, который говорил: «Каждому, кто разрушит чужую веру, присуща низость»... Я надеюсь, доктор Эйнштейн, что вас процитировали неверно и что в скором времени вы скажете что-то более приятное огромному количеству американцев, которые были бы рады оказать вам уважение.

Что за разоблачающее письмо! Каждое предложение сочится трусливостью ума и боязнью осуждения. Менее малодушным, зато более шокирующим было письмо от основателя Ассоциации молельного дома Голгофы в Оклахоме:

Профессор Эйнштейн, я верю, что каждый христианин в Америке ответит вам: «Мы не перестанем верить в Бога нашего и его Сына Иисуса Христа, но мы предлагаем Вам, если Вы не верите в Бога людей этой нации, возвратиться туда, откуда Вы приехали». Я сделал все, что было в моих силах, чтобы помочь Израилю, но затем пришли Вы и всего лишь одной фразой, сорвавшейся с вашего богохульного языка, навредили своему народу намного больше, чем все христиане Америки, любящие Израиль, старались ему помочь, чтобы искоренить антисемитизм в нашей стране. Профессор Эйнштейн, любой христианин в Америке незамедлительно ответит Вам: «Забирайте свою безумную, ложную теорию эволюции и возвращайтесь в Германию, откуда вы приехали, или перестаньте пытаться сломать веру людей, которые оказали вам гостеприимство, когда вы были вынуждены бежать из своей родной страны».

Одна вещь, которую правильно поняли все эти теологические критики, заключалась в том, что Эйнштейн был не из их числа. Его всякий раз возмущало предположение, что он теист. Итак, может, он был деистом, как Вольтер и Дидро? Или пантеистом, как Спиноза, философией которого он восхищался: «Я верю в Бога Спинозы, который проявляет себя в упорядоченной гармонии всего сущего, а не в Бога, который занимается судьбами и деяниями людей»?

Давайте напомним терминологию. Теист верит в сверхъестественный разум, который, в придачу к своей основной изначальной работе по созданию вселенной, все еще витает где-то поблизости, чтобы наблюдать и влиять на последующую судьбу своего творения. Во многих теистических системах верований божество тесно вовлечено в дела людские. Оно отвечает на молитвы, прощает или наказывает за грехи, проявляет себя путем сотворения чудес, волнуется по поводу совершения хороших или плохих поступков и знает, когда мы их совершаем (или даже когда мы просто о них думаем). Деист также верит в сверхъестественный разум, но только в такой, действия, которого были изначально направлены на создание законов, правящих вселенной. Деистический Бог ни во что не вмешивается впоследствии и, конечно же, никак не интересуется делами людей. Пантеисты вообще не верят в сверхъестественного Бога, однако используют слово Бог как несверхъествественный синоним Природы, или Вселенной, или законов, которые правят ею. Деисты отличаются от теистов тем, что их Бог не отвечает на молитвы, не интересуется грехами и покаяниями, не читает наши мысли и не проявляет себя редкими чудесами. Деисты отличаются от пантеистов тем, что деистический Бог – это своего рода космический разум, в то время как пантеистический Бог – это метафорический или поэтический синоним законов вселенной. Пантеизм – это приукрашенный атеизм. Деизм – это разбавленный теизм.

Есть все причины полагать, что знаменитые высказывания Эйнштейна «Бог хитер, но не злонамерен», или «Бог не играет в кости», или «Был ли у Бога выбор, когда он создавал Вселенную?» пантеистические, а не деистические и, уж конечно, не теистические. «Бог не играет в кости» следует понимать как «Случайности не лежат в основе всех вещей». «Был ли у Бога выбор, когда он создавал Вселенную?» означает «Могла бы Вселенная начаться каким-либо другим способом?». Эйнштейн использовал слово «Бог» в сугубо метафорическом, поэтическом значении. Точно так же его использует Стивен Хокинг наряду с множеством других физиков, которые переходят на язык религиозных метафор. Книга Пола Дэвиса «Замысел Божий», кажется, зависла где-то между пантеизмом Эйнштейна и малопонятной формой деизма – за которую ему присудили Премию Темплетона (очень большая сумма денег, ежегодно присуждающаяся Фондом Темплетона обычно тем ученым, которые готовы сказать что-то хорошее о религии).

Позвольте мне подытожить рассуждения об эйнштейновской религии еще одной цитатой из самого Эйнштейна: «Способность воспринимать то непостижимое для нашего разума, что скрыто под непосредственными переживаниями, чья красота и совершенство доходят до нас лишь в виде косвенного слабого отзвука, – это и есть религиозность. В этом смысле я религиозен». В этом смысле и я религиозен, с той лишь оговоркой, что «непостижимое для нашего разума» не означает «навеки непостижимое для нашего разума». Но я предпочитаю не называть себя религиозным, т.к. это вводит в заблуждение. А такое заблуждение вредно, так как большинство людей под «религией» понимают «сверхъестественное». Хорошо сказал об этом Карл Саган: «...если под словом “Бог” понимать свод физических законов, которые правят вселенной, то такой Бог совершенно определенно существует. Этот Бог не может дать эмоционального удовлетворения... нет смысла молиться закону гравитации».

Интересно, что последнее высказывание Сагана было предсказано его преподобием доктором Фултоном Дж. Шином, профессором Американского католического университета, в одном из множества агрессивных выпадов на отрицание Эйнштейном в 1940-х существования личностного Бога. Шин саркастично спрашивал, найдется ли хоть один человек, готовый пожертвовать своей жизнью ради Млечного Пути. Кажется, он думал, что этим высказыванием противоречит Эйнштейну, а не поддерживает его, потому что добавил: «Есть лишь одна ошибка в его космической религии: он поставил лишнюю букву “с”». Но ничего комического в убеждениях Эйнштейна нет. Однако было бы неплохо, если бы физики воздержались в дальнейшем от использования слова «Бог» в метафорическом смысле. Метафорический или пантеистический Бог физиков находится на расстоянии многих световых лет от вмешивающегося, творящего чудеса, читающего мысли, наказывающего за грехи, отвечающего на молитвы Бога из Библии; от священников, мулл и раввинов; и от простого языка. Сознательно путать двух этих богов, по моему мнению, просто преступление.

Перевод Анны Неклюдовой.
Английский вариант опубликован на сайте guardian.co.uk

@темы: Разное

---

Птичка, в честь дня рождения, налакался вермута по самое не могу и пьян. Сейчас даже людишки выглядят добрыми и хорошими.

@темы: Мысли вслух

---

Анимешное..

Перекликающаяся с моим мнением рецензия.

Zipang

Безусловно интересный сериал. Интересный хотя бы потому, что главные герои — взрослые дядьки, вовсе не горящие страстным желанием устроить великую битву во имя мира во всём мiре. Да и нет рядом ни гандамов, ни бороздящих космическое пространство эскадрилий.

Минимальный необходимый уровень фантастики, без добавления лишних сущностей, нужный, собственно, для одного, для создания желаемой диспозиции — современный боевой корабль Японии оказался в прошлом, во времена первой половины Второй Мировой войны.

Детская фантазия: а что, если с нашими пушками, да тогда бы… Безусловно восхитительная сцена посадки на борт Ямато, безусловно восхитительная сцена войны современного корабля с самолётами тех лет…

Ни каких хенсинов и финальных боевых приёмов, никакой патетики орущего из кабины робота мальчика, вкачивающего 400 % КПД. Сухой реализм, едва-едва разбавленный исходным фантастическим допущением… Одно это делает сериал безусловно заслуживающим внимания.

Пожалуй, главный спорный момент — это мотивы героев… Знаете, мне кажется, что тут авторы глубоко неправы. Одно дело, когда мальчишки начинают устраивать сцену «я не хочу никого убивать!», а другое дело, когда такую сцену устраивает офицер боевого корабля. Это, на мой взгляд, главный, самый существенный недостаток сериала. Позиция героев будет раскрыта замечательно. Будут показаны все слабые и сильные стороны позиций, будет дано достаточное моральное обоснование. К тому КАК показали претензий нет. Зато есть, всё-таки есть претензии к тому, ЧТО показали.

Ну окажись сейчас наш боевой корабль в 1942 году, скажите, сколько было бы укапитана корабля сомнений в том, что на ход войны можно и нужно повлиять? Да ни сколько! Немца видишь — бей немца. Просто и понятно.

Конечно, надо учесть крайне сложную дилемму, которая открывается в помощи тогдашней Японии, она вела завоевательную войну, фактически, декларировала профашистские лозунги[пример]. И помощь Японии ТОЙ - это действительно страшное испытание. А если победит? А если сумеет сохранить доминирующее положение в регионе, сумеет достойно ответить готовящимся ядерным бомбам? Не будет ли это хуже для страны — погрязнуть в фашизме, не пройти через «очищение» капитуляцией?… Эти мысли полностью раскрыты в сериале.

Постепенно, начинаешь понимать ПОЧЕМУ офицеры боятся менять историю. Хотя всё равно поведение офицеров кажется неправильным, странным, но у него находится достаточно весомое оправдание.

Я не эксперт по военной части, так что сказать «что там правда, а что красота» не могу. Но отношения между людьми всё-таки, кажутся мне слишком «подростковыми». Будь это группа курсантов — и я бы поверил. Но верить, что 30-летний мужик будет так переживать из-за военной стычки — не верю. Так же как не верю в глубокие духовные терзания из-за убитых в перестрелке (врагов).

От сериала создаётся двойственное впечатление: с одной стороны много достоверного, правдивого. С другой стороны явно ощущается непонятная, неправильная, не свойственная армии морализаторская составляющая. Гуманизм, совершенно неуместный, когда на тебя направлено дуло автомата, а рядом лежит застреленый товарищ.

shounen.ru/anime/review/zipang.shtml

@темы: Аниме

---

Думательное..

На выходные обещают хреновую погоду. И как мне днюху то праздновать в таких условиях? Эх-х..

@темы: Жизненное, Мысли вслух

---

Анимешное..

Занимательный момент. Любая история о попадании современного военного корабля во времена Второй Мировой, написанная в России, описывается одной фразой: "Мочи фрицев!"- , а вот анимешка про японский крейсер усердно пытается никого не убить и всех помирить. Чувствуется, что дорого им это выйдет, но сама разница идей интересна.

@темы: Аниме, Мысли вслух

---

К просмотру "Дзипанга"..

Канал Дискавери, передача "Молниеносные катастрофы", сюжет про американских моряков во время второй мировой, диктор за кадром: "Американские корабли атакуют ОПЫТНЫЕ пилоты-камикадзе"

(с) Бездна

@темы: Аниме, Цитаты

---

А у закрытых дверей Отраги сегодня набралось семь человек

@темы: Мысли вслух

---

Киношное..

Со времен "Миссии "Серенити" умиляют полутора-двухсот миллионные бюджеты для создания качественных спецэффектов. Что в "Серенити" полста миллионов зелени позволили с легкостью оперировать максимально реалистичной картинкой, что в теперешнем "Районе №9" за мелкий тридцатник стада инопланетян легко и непринужденно взаимодействуют с окружающим миром, и надо глобально придираться, чтобы разглядеть, чем они, собсно, отличаются от таких же толп в кадре из обыкновенных хумансов, или, что проще, чем ходящий робот отличается от безбожно дорогих пустышек - трансформеров. Правда, если честно, существенно более хилая картинка, на восприятие фильма в целом бы не повлияла, ибо не в ней совсем дело.
Наблюдая пьяненький контингент, прущийся на фильм в центре города и в середине выходного я думал, что нормально смотреть мне не дадут, но ошибся. Зал заткнулся на первых же пяти минутах, ибо в кадре творился обыденный такой мрак. Орда противных таких, бесправных насекомых, с которыми можно делать, что душа пожелает, чисто для профилактики оглядываясь, не следит ли из-за угла какой-нить правозащитничек. Натурализм в кадре на уровне реального мира и почти без перебора, что, в данных условиях, означает, что слабонервным глядеть таки не стоит (самого в паре моментов мутило). Эффект присутствия в картинке весьма хорош, что несомненный плюс.
Что еще стоит поставить в заслугу режиссеру - это главный герой. Так как он был единственным человеком, постоянно висящим в кадре, так и над его личностью поработали настолько плотно, как в очень немногих фильмах. Его перерождение в процессе фильма из мерзостного мелкого офисного ублюдка во вполне себе ощутимого героя очень сложно, но при том - удивительно правдиво смотрится.
Вердикт: Фильм хорош, и плачущих от отвращения будет немало, хех!

П.С. Ох и долго я буду помнить фразочку по то, как они лопаются, мля...

@темы: Кино

---

Ф Кино!

Тринадцатый район уже неактуален, значит, пойдем смотреть девятый

@темы: Кино, Разное

---

Злобное..

И какой урод посоветовал админам БАШа поставить автозагрузку страниц в "Лучшем Бездны"? Так тяжко останавливаться...

@темы: Жизненное, Мысли вслух

---

14.08.2009 в 04:58

Пишет  Disprein:

С людьми, как с вином: вскружить голову могут все, но вот чтоб наутро не было тошноты — таких единицы.

@темы: Цитаты

---

Пожалуй, лучшее аниме для меня за пару лет.

09.08.2009 в 23:38

Пишет  Мифическая личность:

Flag(Знамя), «War... War never changes»
Я хотел найти ещё не просмотренное серьёзное аниме - я его, наконец, нашёл:

Описание:
2054 год. Небольшое азиатское государство Уддияна уже долгое время расколото гражданской войной. 25-летняя японка Саёко Сирасу, фоторепортёр, делает снимок, который в одно мгновение делает её знаменитостью. Это флаг с нарисованной символикой, арабской вязью, а на заднем плане, за флагом, видны силуэты закатного солнца и двух молящихся женщин. В мгновение ока он становится долгожданным символом мира. Однако не всё так просто, как хотелось бы мировому сообществу, жителям Уддияны и силам ООН, введённым на территорию государства для поддержания стабильности. Флаг похищен неизвестной группировкой. Кажется, что все надежды на примирение сторон исчезли, как туман в полдень... Тем временем Саёко Сирасу, «подстёгиваемая» своим давним другом и опытным наставником Кейчи Акаги, повторно прибивает в Уддияну и по официальному приглашению попадает на секретную военную базу, предназначенной для подготовки спецподразделения SDC. Специально сформированное для выполнения операции по возвращению флага, оно оснащено по последнему слову военной техники, в том числе уникальными, ещё не известными миру боевыми прототипами тяжёлых экзоскелетов - HAVWC (High Agility Versatile Weapon Carrier). Сирасу должна «влиться» в коллектив персонала базы и, прочувствуя её жизнь изнутри, отобразить её в своих репортажах. Однако она решает для себя, что нельзя сидеть сложа руки, фотографируя лишь мирно стоящую боевую технику и лениво расхаживающих по ангару техников...

Рецензия от Alexandep:
"Пожалуй, это одно из самых серьёзно недооценённых аниме 2006 года. Наверное, именно предельная реалистичность, ориентация на исключительно взрослую аудиторию (сейнен всё-таки) и стала причиной низкой популярности. Можно припомнить целую кучу разных произведений, которые получили высшие баллы от критиков всех мастей и даже обрели культовый статус, но не получили широкой известности. Хотя ни о чём хорошем эта известность и популярность зачастую не говорит. Даже как-то обидно, что такие уникальные вещи как Flag проходят мимо массового зрителя, полностью поглощённого всяким ширп...кхм. Но не будем о грустном тыкать пальцем.

Война - это бои между солдатами, давшими клятву выполнять любые приказы вышестоящих по званию. Приказы, моральная сторона который порой способна ужаснуть любого человека. Война, что ещё страшнее, это страдания мирных жителей, не понимающих, за что им послана такая боль, страх и отчаяние. Сегодняшняя война такова, что порой никто не понимает, где «свои», а где «чужие». Попытка дать оценку происходящим событиям с лишь одного угла обзора ни к чему, кроме искажения реальных фактов, не приведёт. Именно поэтому авторы «Флага» решили вести повествование из двух лагерей - Сирасу, рассказывающую о ходе операции и буднях военных, и Кейчи, из рук которого зритель получает информацию о том, что происходит внутри «тусовки журналистов» и внутри столицы. Каждый получает информацию из разных источников - Сирасу из первых рук, Акаги от информаторов.

Самое интересное, что зритель тоже получает информацию из первых рук. Практически всё время мы видим то же, что видят репортёры через видоискатель. Линзе, не смотря на её свойство преломления, как-то не свойственно искажать запечатлённое. В отличие от людей, которые при удобном случае скрывают неугодное, приукрашивают угодное и стараются избавиться от того, что хоть мало-мальски способно нанести им ущерб. Эта художественная особенность есть главная фишка и уникальная находка визуального ряда Flag - вид «от первого лица» невероятно мощно усиливает эффект присутствия, а снимки (т.е. стоп-кадры) - безумно выразительны тем, насколько яркие акценты они расставляют в тех или иных сценах. В принципе, несмотря на направленность на реализм, картинка достаточно сочная, яркая и тёплая, богатая на цвета и их оттенки, а также на огромное количество мелких деталей. Но не кричаще-эпатажная. К анимации персонажей и техники не придраться. А «Хавоки» - вообще отдельная песня. Рёсукэ Такахаси таки превзошёл свой предыдущий рекорд, установленный в Gasaraki. В нашем случае тут нет никаких искусственных мышечных волокон, Е-М рельсовых пушек и самообучающегося AI - всё приземлённее, ближе к современной реальности. Военспецы будут долго придираться, конечно, тыкая пальцем на незащищённые узлы, неправдоподобно быструю трансформацию (да-да) и прочие технические недочёты. Если же прочитать умную книжку «Как перестать париться и разглядывать трещины с микроскопом» и расслабиться, то можно будет сказать, что это САМЫЕ реалистичные...нет, правдоподобные мехи из всех придуманных умами не учёных и военных, а простых писателей, дизайнеров и прочих сценаристов. Станиславский может спать спокойно - разрыв мозга обеспечен.

За довольно скромные 13 эпизодов сценаристам удалось так богато расписать характеры главных героев, как некоторые сериалы не могут раскрыть весь их потенциал и за 50 серий. К концу их уже воспринимаешь словно хороших знакомых. Характеры проявляются в самых мелочных ситуациях, буквально каждая сказанная фраза в зависимости от обстановки раскрывает новые грани их личностей - ужас что делается, когда поработают опытные сценаристы. Вот Крис Эверсалт - как лидер она очень жёсткий и дисциплинированный человек, но несмотря на то, что подчинённым она не даёт никакого спуску, она же показывает при случае словом и делом, что хороший командир ещё обязан заботиться о своих солдатах. Особенно порадовал механик Кристиан, который своим острым языком разряжает даже самые напряжённые ситуации, когда у прочих на лицах только кислые мины.

И что в итоге? Забавно даже, но всё не так мрачно и сурово. Это, пожалуй, одно из самых жизнеутверждающих произведений о самом страшном явлении. Я даже не совсем до конца представляю, в чём причина этого. Наверное, потому, что авторы не ставили себе цели поглумиться над нынешним положением дел США в Ираке. Flag не давит на психику излияниями на тему ужасов войны. Он не пытается рубить правду-матку, а старается показать через объектив фотокамеры всё так, как есть. Или потому, что обошлись без навязывания «авторских мнений» о том, кто святой во плоти, а кто козёл отпущения. Всё обрисовано не слишком конкретно - можно подставить в неизвестные любую страна, в которой идёт сейчас война. Рассказ идёт с акцентом не на боевые действия (военспецы, свалите! ), а на историях людей (как ни странно, тут скорее даже character-driven plot, чем story-driven). Это и команда SDC, и жители Уддияны. Один крайне интересный персонаж запомнился очень ярко, несмотря на то, что её сложно называть даже персонажем второго плана. Это бывшая девочка-богиня, живой религиозный символ веры жителей Уддияны. Она выросла и превратилась в обычную молодую девушку, а все её привилегии перешли к другой...но своей веры не потеряла. Она словно наивный ребёнок, продолжает верить, что уже завтра наступит мир. Несмотря на горе, окружающее её, она не падает духом и продолжает молиться. Глядя на её лёгкую улыбку, кажется, что в жизни она столкнулась с куда большим горем, чем любой человек, не видевший смертельного оскала войны. Наивная ли? Мудрая. На её фоне скорее жутко смотреть на лейтенанта Ичиянаги, который каждый раз после боевой операции вылезает из кабины экзоскелета с холодным взглядом, опустошённым собственными страхами. Потому что когда нет веры в себя и своё будущее, то ничего больше не поможет. Когда нет ничего, даже флага, который давал иллюзорную надежду и веру в будущее для своей родины, то остаётся, наверное, только молиться."

Заставка сериала

@темы: Аниме

---

Анимешное..

Приобщаюсь к каваю. Смотрю "Азумангу"

@темы: Аниме, Позитив

---

Гамерское..

Интересно, знаю ли я девушку с ником Illdi, которую только что зарезал в Mybrute?

---

Киношное...

"Путешествие в глубь океанов 3Д". Ну что сказать? Охота ли вам посмотреть в огромнейший аквариум, причем с сюжетом, из которого периодически десятками выплывают рыбки, рыбы и рыбины, и начинают нарезать круги по всему кинозалу? Если да, то эта документалка о прогулке черепахи через океан - для вас. Море просто чудесно ложится на трехмерную картинку. Кавайненько.

@темы: Кино

---

Бормор

-Это за что ж его так?- спросил демиург Шамбамбукли, сочувственно глядя на человека, толкающего в гору тяжелый камень.
-Кого? А, этого...- демиург Мазукта скривился и махнул рукой.- Да ни за что.
-Как "ни за что"?! Такое суровое наказание...
-Да никто его не наказывал!- огрызнулся Мазукта.- Делать мне больше нечего! Он сам напросился.
-Сам?- не поверил Шамбамбукли.
-Ну да. Крутился у меня под ногами, канючил, просил для него тоже какую-нибудь работку подыскать, может, инструменты за мной поносить, или мух газеткой отпугивать, ну хоть чем-то быть полезным... сам знаешь, как это раздражает.
-И за это ты его...
-Да не наказывал я его!- вскричал Мазукта.- Почему все считают, что я чуть что, сразу наказываю?
-Но ты ведь и правда...
-Нет,- отрезал Мазукта.
Проводив взглядом человеческую фигурку, почти достигшую вершины горы, он произнёс:
-Я ему сказал буквально следующее: "Хочешь поработать? Отлично, возьми вот этот камень и отнеси во-он на ту вершину. Когда закончишь, можешь быть свободен."
-А он?
-А он - вон,- указал кивком Мазукта.
Шамбамбукли посмотрел в ту сторону. Не дойдя двух шагов до вершины, человек воровато огляделся, никого не заметил и пинком скатил свой камень с горы.
-Ему что, так нравится процесс?- удивился Шамбамбукли.
-Ему не хочется терять работу,- объяснил Мазукта.

@темы: Рассказ